|
1
2 3
4 5 6
7 8
9 10
11
12 13 14
15 16
17
ШАРЛЬ КРО
Тексты,
примечания и варианты:
СиТ 90
|
 |
Шарль Кро (1842-1888)
- французский поэт-символист,
принадлежал к группе артистической
богемы, члены которой называли себя "озорниками".
Упоминается Анненским в письме
М. А. Волошину 6 марта 1909 г.
Об отношении Анненского к Ш. Кро
- прим. 5
к этому письму.
М. А. Волошин (а за ним
E. Bazzarelli - см. ПК, с. 125, прим. 105 к
воспоминаниям М. А. Волошина, Н. И. Харджиев
- см. на
странице) связывает название сборника "Кипарисовый ларец" с
названием книги Ш. Кро, из которой Анненский выбрал стихотворения для
перевода, - 'Le coffret de santal' (1873, 1879, 'Сандаловая шкатулка').
Цитатой стихотворения Ги-Шарля Кро "Au Luxemburg", сына поэта, с
которым Анненский перепутал отца (М. А. Волошин), завершаются черновые
наброски доклада
"Поэтические формы современной чувствительности".
Миниатюра поэтической прозы
"Неотвязная" (см. ниже) из той же книги Ш. Кро сопоставляется с
"Сентиментальным воспоминанием" в статье:
Жажоян М.
Французские традиции в "стихотворениях в прозе"
Иннокентия Анненского.
Состав "Сандаловой шкатулки"
Ш. Кро:
https://akyla.net/stihi-na-francuzskom/charles-cros/311-charles-cros/11194-soderzhaniya-sbornika-stikhov-le-coffret-de-santal-sandalovaya-shkatulka
Ш. Кро также занимался наукой и был изобретателем,
создателем фонографа независимо от Т. Эдисона. Интересно, знал ли
об этом Анненский, написавший стихотворение
"Нервы (пластинка для граммофона)".
"Любите Вы Шарля Кро?..", 19.11.2018 |
Почтовая марка Франции 1977
г. |
1. Сушёная
селёдка
Видали ль вы белую
стену - пустую, пустую, пустую?
Не видели ль лестницы возле - высокой,
высокой, высокой?
Лежала там близко селедка - сухая, сухая,
сухая...
Пришел туда мастер, а руки - грязненьки,
грязненьки, грязненьки.
Принес молоток свой и крюк он - как шило,
как шило, как шило...
Принес он и связку бечевок - такую, такую,
такую.
По лестнице мастер влезает - высоко,
высоко, высоко,
И острый он крюк загоняет - да туки, да
туки, да туки!
Высоко вогнал его в стену - пустую,
пустую, пустую;
Вогнал он и молот бросает - лети, мол,
лети, мол, лети, мол!
И вяжет на крюк он бечевку - длиннее,
длиннее, длиннее,
На кончик бечевки селедку - сухую, сухую,
сухую.
И с лестницы мастер слезает - высокой,
высокой, высокой,
И молот с собою уносит - тяжелый, тяжелый,
тяжелый,
Куда, неизвестно, но только - далеко,
далеко, далеко.
С тех пор и до этих селедка - сухая, сухая,
сухая,
На кончике самом бечевки - на длинной, на
длинной, на длинной,
Качается тихо, чтоб вечно - качаться,
качаться, качаться...
Сложил я историю эту - простую, простую,
простую,
Чтоб важные люди, прослушав, сердились,
сердились, сердились.
И чтоб позабавить детишек таких вот... и
меньше... и меньше...
С. 271-272.
ТП. Два автографа в ЦГАЛИ, один под фр. и рус. загл., другой
- под фр. загл.; там же список с вар.
Перевод ст-ния 'Lehareng saur' из книги 'Le coffret de santal' ('Сандаловая шкатулка').
А. Блок отметил перевод "смешного стихотворения" в своей
рецензии на книгу Анненского.
Копченая сельдь
Посвящается
Ги*
Возле высокой
белой стены - голой, голой, голой,
Стояла лестница, а на земле - рядом, рядом, рядом,
Лежала под ней копченая сельдь - сухая, сухая, сухая.
Кто-то
подходит, держа в руках - грязных, грязных, грязных,
Большой молоток, огромный гвоздь - острый, острый,
острый, И еще клубок бечевы - толстый, толстый, толстый.
По лестнице он
залезает наверх - медленно, медленно, медленно,
И забивает свой острый гвоздь - тук, тук, тук,
В самую кромку белой стены - голой, голой, голой.
Потом он
кидает свой молоток - вниз, вниз, вниз,
К гвоздю привязывает бечеву - длинную, длинную, длинную,
А к бечеве копченую сельдь - сухую, сухую, сухую.
Затем oн
слезает по лестнице вниз - медленно, медленно, медленно,
Уносит ее и свой молоток - тяжелый, тяжелый, тяжелый,
И прочь удаляется не спеша - вдаль, вдаль, вдаль.
И с этих пор
копченая сельдь - сухая, сухая, сухая,
На самом кончике той бечевы - длинной, длинной, длинной,
Раскачивается едва-едва - влево, вправо, влево.
Я сочинил этот
рассказ - простой, простой, простой,
Чтобы позлить взрослых людей - важных, важных, важных,
А заодно позабавить детей - маленьких, маленьких, маленьких...
* Посвящение в адрес
старшего сына поэта Ги-Шарля Кро.
Перевод М.
Д. Яснова.
Поэзия Франции. Век 19. М.: "Художественная литература", 1985 г. С. 284.
Проклятые поэты: Тристан Корбьер, Шарль Кро, Жермен Нуво, Жюль Лафорг /
Составление, статья, комментарии М. Д. Яснова. СПб.: "Наука",
2005.
Интересно, что из трёх
переводов Ш. Кро, выполненных Анненским, только это стихотворение
даётся в переводе составителя. Остальные два - "Смычок" и "Do, re, mi, fa, sol, la, si, do..."
- по-прежнему анненские (с. 166 и 193).
À Guy
Il était un
grand mur blanc - nu, nu, nu,
Contre le mur une échelle - haute, haute, haute,
Et, par terre, un hareng saur - sec, sec, sec.
Il vient,
tenant dans ses mains - sales, sales, sales,
Un marteau lourd, un grand clou - pointu, pointu, pointu,
Un peloton de ficelle - gros, gros, gros.
Alors il monte
à l'échelle - haute, haute, haute,
Et plante le clou pointu - toc, toc, toc,
Tout en haut du grand mur blanc - nu, nu, nu.
Il laisse
aller le marteau - qui tombe, qui tombe, qui tombe,
Attache au clou la ficelle - longue, longue, longue,
Et, au bout, le hareng saur - sec, sec, sec.
Il redescend
de l'échelle - haute, haute, haute,
L'emporte avec le marteau - lourd, lourd, lourd,
Et puis, il s'en va ailleurs - loin, loin, loin.
Et, depuis, le
hareng saur - sec, sec, sec,
Au bout de cette ficelle - longue, longue, longue,
Très lentement se balance - toujours, toujours, toujours.
J'ai composé
cette histoire - simple, simple, simple,
Pour mettre en fureur les gens - graves, graves, graves,
Et amuser les enfants - petits, petits, petits.
|
2. Смычок
У нее были косы густые
И струились до пят, развитые,
Точно колос полей, золотые.
Голос фей, но странней
и нежней,
И ресницы казались у ней
От зеленого блеска черней.
Но ему, когда конь
мимо пашен
Мчался, нежной добычей украшен,
Был соперник ревнивый не страшен,
Потому что она
никогда
До него, холодна и горда,
Никому не ответила: "Да".
Так безумно она
полюбила,
Что когда его сердце остыло,
То в своем она смерть ощутила.
И внимает он бледным
устам:
"На смычок тебе косы отдам:
Очаруешь ты музыкой дам".
И, лобзая, вернуть он
не мог
Ей румянца горячего щек, -
Он из кос ее сделал смычок.
Он лохмотья слепца
надевает,
Он на скрипке кремонской играет
И с людей подаянье сбирает.
И, чаруя, те звуки
пьянят,
Потому что в них слезы звенят,
Оживая, уста говорят.
Царь своей не жалеет
казны,
Он в серебряных тенях луны
Увезенной жалеет жены.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Конь усталый с добычей не скачет,
Звуки льются... Но что это значит,
Что смычок упрекает и плачет?
Так томительна песня
была,
Что тогда же и смерть им пришла;
Свой покойница дар унесла;
И опять у ней косы
густые,
И струятся до пят, развитые,
Точно колос полей, золотые...
|
Смычок
A
Mademoiselle Hjardemaal
Был
краше, чем любой наряд,
как свежий сноп, пленявший взгляд,
поток волос до самых пят.
А пела
девушка милее,
чем ангелы небес, чем феи.
И взор был - моря зеленее.
*
И друг,
судьбе наперекор,
помчал её во весь опор,
сквозь ширь долин и гряды гор.
Она
была горда сверх меры.
Никто бы не привёл примера,
чтоб поощрила кавалера.
*
Но
вдруг любовь взяла в тиски...
А другу - смех, одни смешки...
Она иссохла от тоски.
И
как-то молвила: "Умру я -
вплети в смычок косу тугую.
Ты очаруешь с ним любую".
Меж
страстных ласк она не в срок
скончалась. Что ж он сделать мог ?
Вплёл волосы её в смычок.
*
И стал
он, как калека хлипкий,
бродяжить и играть на скрипке,
ловя монеты и улыбки.
В
напевах был восторг и стон.
И кто б ни слушал, был пленён.
Сердца стучали в унисон.
*
Король
к нему стал щедр на милость,
а королева так влюбилась,
что вместе с ним бежать решилась.
Увы !
Играть уж он не смог.
Едва лишь брался за смычок -
тот грустно выпевал упрёк
*
и
похоронные мотивы:
и смерть взяла их - беглых - живо...
Покойница была ревнива.
Она
взяла свой дар назад:
роскошный сноп, пленявший взгляд,
поток волос до самых пят.
Вольный
перевод с французского Владимира Кормана (2010),
http://az.lib.ru/k/kro_s/. |
L'Archet
À Mademoiselle Hjardemaal
Elle avait de beaux cheveux,
blonds
Comme une moisson d'août, si longs
Qu'ils lui tombaient jusqu'aux talons.
Elle avait une voix étrange,
Musicale, de fée ou d'ange,
Des yeux verts sous leur noire frange.
*
Lui, ne craignait pas de rival,
Quand il traversait mont ou val,
En l'emportant sur son cheval.
Car, pour tous ceux de la contrée,
Altière elle s'était montrée,
Jusqu'au jour qu'il l'eut rencontrée.
*
L'amour la prit si fort au cœur,
Que pour un sourire moqueur,
Il lui vint un mal de langueur.
Et dans ses dernières caresses:
'Fais un archet avec mes tresses,
Pour charmer tes autres maîtresses.'
Puis, dans un long baiser nerveux,
Elle mourut. Suivant ses vœux,
Il fit l'archet de ses cheveux.
*
Comme un aveugle qui marmonne,
Sur un violon de Crémone
Il jouait, demandant l'aumône.
Tous avaient d'enivrants frissons
À l'écouter. Car dans ces sons
Vivaient la morte et ses chansons.
*
Le roi, charmé, fit sa fortune.
Lui, sut plaire à la reine brune
Et l'enlever au clair de lune.
Mais, chaque fois qu'il y
touchait
Pour plaire à la reine, l'archet
Tristement le lui reprochait.
*
Au son du funèbre langage,
Ils moururent à mi-voyage.
Et la morte reprit son gage.
Elle reprit ses cheveux, blonds
Comme une moisson d'août, si longs
Qu'ils lui tombaient jusqu'aux talons. |
С. 272-273.
ТП. Два автографа в ЦГАЛИ, один под фр. и рус. загл., другой
- под загл. '"Смычок" (из Шарля Кро,
"Le Coffret de santal")', там же список с вар.
Перевод ст-ния 'L'Archet' из той же книги.
Перевод
И на скрипке кремонской играет. Итальянский город Кремона славился искусством скрипичных мастеров.
|
3. * * *
Do, re, mi, fa, sol, la, si, do.
Ням-ням, пипи, аа, бобо.
Do, si, la, sol, fa, mi, re, do.
Папаша бреется. У мамы
Шипит рагу. От вечной гаммы,
Свидетель бабкиных крестин,
У дочки стонет клавесин...
Ботинки, туфельки, сапожки
Прилежно ваксит старший сын
И на ножищи, и на ножки...
Они все вместе в Luxembourg *
Идут сегодня делать тур,
Но будут дома очень рано
И встанут в шесть, чтоб неустанно
Do, re, mi, fa, sol, la, si, do.
Ням-ням, пипи, аа, бобо.
Do, si, la, sol, fa, mi, re, do.
|
Intérieur
'Joujou, pipi, caca, dodo.'
'Do, ré, mi, fa, sol, la, si, do.'
Le moutard gueule, et sa sœur tape
Sur un vieux clavecin de Pape,
Le père se rase au carreau
Avant de se rendre au bureau.
La mère émiette une panade
Qui mijote, gluante et fade,
Dans les cendres. Le fils aîné
Cire, avec un air étonné,
Les souliers de toute la troupe,
Car, ce soir même, après la soupe,
Ils iront autour de Musard
Et ne rentrerons pas trop tard;
Afin que demain l'on s'éveille
Pour une existence pareille.
'Do, ré, mi, fa, sol, la, si, do.'
'Joujou, pipi, caca, dodo.' |
* Люксембургский сад (в Париже),
произносится Люксамбур (франц.).
С. 273-274.
СиТ 59. Автограф в ЦГАЛИ. Перевод ст-ния 'Interieur' ('Интерьер') из той же книги.
Анненский очень высоко ценил творчество Шарля Кро, и особенно это стихотворение.
О нём - в письме М. А. Волошину 6 марта 1909 г.
Неотвязная
Источник текста: Алоизиюс Бертран.
Гаспар из тьмы. М.: Издательство "Наука", 1981 ("Литературные
памятники"). С. 208-210.
Перевод В. М. Козового.
Это первая лирическая миниатюра в разделе
"Фантазии в прозе" сборника "Сандаловый ларец".
Комната полна ароматов. На низком столике
в корзинках - резеда, жасмин и всевозможные цветочки: красные, жёлтые и
голубые.
Светлоголовые беглянки из страны долгих
сумерек, страны грёз, - фантазии наводняют моё воображение. Они носятся
там и кричат там, и они так толкутся, что мне хочется изгнать их прочь.
Я беру белые-белые, гладкие-гладкие листы
бумаги и янтарного цвета перья, порхающие по бумаге с криками ласточек.
Я хочу дать беспокойным фантазиям приют ритма и рифмы.
Но вот на бумагу, белую, гладкую, где
порхало моё перо, крича, как над озером ласточка, сыплются цветы резеды,
жасмина и прочие красные, жёлтые и голубые цветочки.
Это Она, которой я не заметил,
встряхивала над низким столиком букеты в корзинах.
Но фантазии метались по-прежнему и хотели
бежать назад. Тогда, забыв, что Она рядом, прекрасная и
белоснежная, я сдул цветочки, рассыпанные по бумаге, и стал настигать
фантазии, у которых таятся под плащами скиталиц коварные крылья.
Я уже было загнал одну - юную, с зелёным
взглядом, дикарку - в тесную строфу.
Но тут Она приблизилась,
облокотившись, вплотную ко мне, о низкий столик, так что своей
возбуждающей грудью ласкала лощёную бумагу.
Мне оставалась конечная строка, чтобы
связать строфу. И вот Она этому помешала, а фантазия с зелёным
взглядом умчалась, обронив в зияющей строфе свой плащ скиталицы и
немножко перламутра от крыльев.
О, неотвязная!.. Я собирался наградить её
поцелуем, которого она ждала, когда непоседливые фантазии, милые, с
ароматами далей, беглянки, возобновили пляски в моём воображении.
Так я снова забыл, что Она рядом,
белоснежная и обнажённая. Я намеревался замкнуть тесную строфу конечной
строкой, несокрушимой, из лучшей стали, цепочкой, чернённой золотом
звёзд, инкрустированной полыханьем закатов, которые отложились у меня в
памяти.
И я слегка раздвинул рукой её вздутую от
возбуждающих желаний грудь, которая заслоняла на гладкой бумаге место
последней строки. Перо моё вновь отдалось полёту, крича, словно
ласточка, которая стелется перед грозой над безмятежностью озера.
Но вот Она улеглась, белоснежная,
обнажённая и прекрасная, на низком столике под корзинками, закрыв
целиком своим дивным и млеющим телом лист гладкой бумаги.
Тогда все фантазии разлетелись
далеко-далеко, чтобы более не возвратиться.
Мои глаза, мои губы и руки потонули в
ароматических дебрях её затылка, под цепкой властью её объятий и на её
вздутой от желаний груди.
И я видел лишь это дивное тело, млеющее,
прохладное, гладкое и белоснежное, на которое сыпались из шатающихся
корзинок резеда, жасмины и прочие, красные, жёлтые и голубые, цветочки.
|
