Сокращения

Обновление: 15.12.2024

1899-1901     14 июня 1902 г.     1903-1905     1906-1908

об адресате

18 июня 1903 г.
15 июня 1904 г.
14 июля 1905 г.
2 августа 1905 г.

18 июня 1903 г.

Источник текста: Письма I. ? 93, с. 324-325. Подготовка текста  и комментарии А. И. Червякова: с. 325-331.

324

Ц. С.
18/VI 1903

Дорогая Анна Владимировна,

сколько раз я начинал Вам писать и решал, что писать не стоит; не стоит не потому, что не хотелось бы думать о Вас,

325

глядеть на Вас через разделяющий нас туман; а по тысяче других причин, о которых, может быть, лучше Вам не слушать, а мне не говорить. Я право не знаю, не бросить ли уж и это письмо... Нет, буду объективен, насколько могу.

Лето у нас какое-то трогательно ласковое, бывают дожди, бывают даже грозы, но зато какие мягкие, какие солнечные улыбки! Даже зелень еще не запылилась, даже наших старых грабов не трогает еще червяк: знаете, на балкон к нам глядит старый мшистый граб: влюблён старик и заботится о своей наружности. Надолго ли? В Царском ещё живёт Ел<ена> Серг<еевна>¹. Мы несколько раз с ней виделись, она всё в сфере разных министров и других gros bonnets², но всё-таки нет-нет мы с ней и поговорим. И знаете, мне в сущности хочется её видеть, п<отому> ч<то>, разговаривая с ней, я думаю о Вас, вспоминаю Вас в Вашей большой комнате на диване. Кажется, ничего нет в этом воспоминании даже и особенно романтического, madame étant toujours si raide³, а вот подите же. Зачем человек всегда видит то, чего нет, чего не должно быть, чего не может быть?

Теперь вечер, на небе краски заката. Слушайте, я докончу письмо стихами.

Еще один...⁴

И грозен был, и пылок День,
И знамя нёс он голубое...
Но ночь пришла, и тихо тень
Берёт усталого без боя...
Как мало их! Ещё один
В лучах слабеющей надежды
Уходит с поля Паладин:
От золотой его одежды
Осталась бурая кайма...
Да горький чад воспоминанья,
Как обгорелого письма
Неповторимое признанье².

Ваш И. Ан<ненский>

Печатается по тексту автографа, сохранившегося в фонде И. Ф. Анненского (РО РНБ. Ф. 24. Оп. 1. ? 8. Л. 20-21 об.).
Впервые опубликовано: Из неопубликованных писем И. Ф. Анненского / Публ. и примеч. А. И. Червякова // "Звезда", ? 9, 2005. С. 169-170.

1 Левицкая (урожд. Полевая) Елена Сергеевна (1868-1915) - педагог, заметный деятель народного образования, близкая знако-

326

мая Анненского, одна из его почитательниц, по определению его сына, одна из "жен-мироносиц", неоднозначное отношение Анненского к которой вполне ясно выявилось и в других посвященных ей строках:

К портрету

Тоска глядеть, как сходит глянец с благ,
И знать, что все ж вконец не опротивят,
Но горе тем, кто слышит, как в словах
Заигранные клавиши фальшивят.

Родная внучка выдающегося русского литератора, критика, историка и журналиста первой половины XIX в. Н. А. Полевого, она была дочерью генерал-майора Сергея Николаевича Полевого и Елены Дмитриевны (урожд. Блаватской). Образование получила в Смольном институте, завершив курс обучения в нем в 1885 г. (см.: Список воспитанниц Императорского воспитательного общества благородных девиц. Выпуски 1776-1914 гг. Издание официальное. Петроград, 1914. С. 619), а впоследствии сдала экзамен на звание домашней наставницы. Ее брак с петербургским врачом-терапевтом Иваном Николаевичем Левицким (род. 1863) был расторгнут в декабре 1902 г.
Первая в России частная 'новая' школа для совместного интернатного обучения и воспитания мальчиков и девочек (с небольшим числом учащихся и очень высокой платой за обучение) была открыта Левицкой 14 сентября 1900 г. в Царском Селе. Впервые в России в этой школе была предпринята попытка воплощения в жизнь идеи о гармоничном развитии детей на природе, в органичном сочетании умственного, физического, трудового и нравственного воспитания. Анненский был председателем организационного совета этого элитарного учебного учреждения и патронировал его деятельность сначала в качестве руководителя главного учебного заведения Царского Села, а потом и в качестве окружного инспектора С.-Петербургского учебного округа (стоит отметить, что это курирование, да и педагогическая деятельность самой Левицкой до некоторого времени оценивались руководством УК МНП весьма негативно, и по этому поводу в адрес Анненского Сониным были высказаны весьма неприятные слова; см.: РГИА. Ф. 734. Оп. 3. ? 105. Л. 440 об.). В заседании Попечительского Совета С.-Петербургского учебного округа 31 мая 1904 г. при обсуждении ходатайства Левицкой о разрешении в 1904/5 учебном году открыть в своей школе V класс Анненский вполне определенно высказался в ее поддержку, следующим образом мотивировав свою позицию (печатается по тексту отпуска направленного управляющему Министерством народного просвещения официального машинописного письма

327

управляющего С.-Петербургским учебным округом за ? 8439 от 15 июня 1904 г. с устранением правки В. А. Латышева: ЦГИА СПб. Ф. 139. Оп. 1. ? 9227. Л. 141 об., 146):

'На предложение высказаться по данному вопросу первым отозвался Директор Царскосельской гимназии И. Ф. Анненский. Он присутствовал на экзаменах по латинскому языку в III и IV классах и вынес благоприятное впечатление: под руководством преподавательницы С.-Петербургских высших женских курсов В. Петуховой учащиеся усвоили вполне достаточные познания. Что касается совместного обучения детей обоего пола, то никаких неудобств от этого не происходит; скорее наоборот, именно благодаря этому обстоятельству у девочек отсутствует жеманство, у мальчиков - грубость. Но при кратковременности опыта и незначительном числе учащихся (в IV классе, например, всего 1 ученик и 2 ученицы) школа г-жи Левицкой не представляет еще достаточно данных для принципиального решения вопроса о совместном обучении. В виду важности сказанного вопроса, желательно произвести опыт в более широких размерах, а г-жа Левицкая - именно такое лицо, которому можно доверить это трудное дело. Это женщина, обладающая умом, энергией и педагогическим тактом совершенно исключительными. Дело воспитания она ведет весьма умело; дети у нее все время находятся под неусыпным надзором. При таких условиях нет оснований опасаться каких-либо неблагоприятных результатов, тем более что состав учащихся весьма удачен. Все это говорит в пользу удовлетворения ходатайства г-жи Левицкой'.

В самом конце 1906 г. суждения Анненского еще раз были использованы в качестве аргумента для повышения статуса школы (цит. по автографу Анненского с устранением правки В. А. Латышева: ЦГИА СПб. Ф. 139. Оп. 1. ? 9227. Л. 170-170 об.):

'Учебное заведение г-жи Левицкой в учебном и воспитательном отношениях поставлено вполне удовлетворительно. Как классное преподавание, так и надзор за приготовлением уроков находятся в руках лиц правоспособных и хорошо относящихся к своему делу. Курс старших классов поставлен в общем несколько выше, чем в мужской гимназии, особенно в виду того, что Советом преподавателей школы по тщательном и всестороннем обсуждении вопроса о продолжительности среднеучебного курса таковой решено было для Школы Левицкой распределить не на 8, а на 7 лет. За школой Левицкой в течение трех последних лет был установлен со стороны округа особый надзор, который проявлялся в назначении для присутствов<ания> на экзаменах старших классов особых депутатов. Отчетами этих лиц установлена серьезность постановки учебного дела в школе и близость курса ее к мужской гимназии.

328

В виду вышеизложенных обстоятельств я с своей стороны признавал бы справедливым, чтобы Школе Левицкой были предоставлены права для учащихся в мужской гимназии на выработанных в Министерстве основаниях'.

Надо отметить, что поддержка принципа совместного обучения Анненским была вполне принципиальной, нельзя говорить о каком-то 'лоббировании' интересов конкретно Левицкой. Анненскому доводилось в связи с обсуждением проблем совместного обучения оппонировать и иные выступления своих коллег по УК МНП. Так, например, в заседании ООУК 28 апреля 1908 г. в прениях по докладу И. И. Холодняка 'по поводу ходатайства г-жи Вяземской о присвоении прав открываемой ею в г. Москве гимназии для детей обоего пола и об утверждении учебного плана предметов преподавания' Анненский отметил: 'Как бы то ни было, вопрос о совместном обучении придется в скором времени поставить и всесторонне обсудить. Вполне определившееся за последнее время стремление женщин к уравнению в образовании с мужчинами приводит к необходимости разрешить этот вопрос. А развившаяся и все усиливающаяся частная инициатива не замедлит открыть широкое поле и для практического осуществления идеи совместного обучения' (РГИА. Ф. 734. Оп. 3. ? 119. Л. 671).
Среди материалов, отложившихся в цитировавшемся деле 'Школа Левицкой в Царском Селе для детей обоего пола', сохранились и другие тексты, написанные рукой Анненского (см., в частности: ЦГИА СПб. Ф. 139. Оп. 1. ? 9227. Л. 176-177, 192-192 об.). См. также: Орлов А. Ольга Дмитриевна Форш - моя учительница в Царском Селе // Ольга Форш в воспоминаниях современников / Сост. Т. Е. Тамарченко. Л.: Советский писатель, 1974. С. 45-48. См. также: Орлов А. В. Страницы жизни.
В книге, подготовленной к печати самой Левицкой, отмечалась заметная роль Анненского в получении школой прав казенных учебных заведений: 'В течение 1906 года был разработан организационным комитетом Школы Левицкой, под председательством покойного И. Ф. Анненского, окончательный проект учебного плана с курсом в 7,5 лет, считая в том числе 7 лет нормального курса и 1/3 года конденсированного повторения' (Орлов В. Краткий очерк возникновения и развития Школы // [Левицкая Е. С.] Школа Левицкой: (1900-1911). СПб.: [Тип. А. С. Суворина], 1911. С. 14. Без подписи). Именно это событие было необходимым условием того, что '20 июня 1907 года Школа получила права для учащихся, и таким образом состоялось последнее определяющее Школу формальное постановление, коим курс учебного заведения определился, в согласии с выработанными предположениями, в 7,5 лет. В частности же молодые люди получали, по окончании полного курса, право поступления в университет и льготу по воинской повинности, а девицы при тех же условиях получали свидетельство о выдержании

329

испытания в знании полного курса мужской гимназии' (Там же. С. 14).
Стоит особо подчеркнуть, что учебный план школы Левицкой являлся 'результатом сложной работы целого ряда организационных собраний педагогического персонала, происходивших в течение 1905-7 годов под председательством И. Ф. Анненского' (Орлов В. Учебный план Школы Левицкой // Школа Левицкой с правами мужских гимназий для учащихся: Царское Село: Учебный план и программы предметов курса. СПб.: Т-во Художественной Печати, 1909. С. VI). Особенно ярко влияние Анненского проявилось в содержании программ учебных дисциплин, прежде всего программы по русскому языку (см.: Школа Левицкой с правами мужских гимназий для учащихся: Царское Село: Учебный план и программы предметов курса. СПб.: Т-во Художественной Печати, 1909. С. 23-24, 34-36, 48-52, 65-70, 83-84). В частности, школа Левицкой была одним из немногих средних учебных заведений, в котором был реализован учено-комитетский проект Анненского о введении в учебный обиход средней школы серьезного курса исторической поэтики (см. в указанном издании программу 'Теория поэзии': С. 68-70).
Через некоторое время после смерти Анненского его памяти в проспекте школы Левицкой были посвящены теплые и прочувствованные строки: 'Незабвенна будет для Школы память того, кто был восприемником ее первых дней, кто бескорыстно отдавал свои силы на создание учебного ее строя до того самого дня, когда преждевременная смерть отняла его у Школы. Покойный И. Ф. Анненский, только он один, с его изящной духовной организацией, мог восприять идею совместного воспитания с тем живым сочувствием, которое доступно по отношению к новой мысли лишь исключительным натурам, и содействовать ее проведению в жизнь. Сам поэт, он в сердце человека видел красоту и понимал высокую радость незаметного для массы педагогического труда' (Орлов В. Краткий очерк возникновения и развития Школы // [Левицкая Е. С.] Школа Левицкой: (1900-1911). СПб.: [Тип. А.С.Суворина], 1911. С. 15. Без подписи).
Изложение основного содержания речи Анненского на акте в школе Левицкой, посвященном первому выпуску (в 1908 г. из стен школы было выпущено всего 4 человека, одним из которых был сын адресата Владимир Бородин - этим фактом, очевидно, и обусловлено ее знакомство с Левицкой), а также цитата из нее напечатаны в заметке 'Акт в школе Левицкой': '...окружной инспектор и председатель организационного совета И. Ф. Анненский в мастерски произнесенной речи говорил о системе и принципах, принятых в школе и схожих во многом с французской ecole normale. "С бла-

330

гоговейным чувством благодарности, сказал И. Ф. в конце своей речи, должны мы вспомнить в этот день нашего Монарха, благодаря Высочайшим повелениям коего могла устроиться наша школа"' (Царскосельское дело. 1909. ? 1. 2 янв. С. 2; Перепеч.: Статьи и заметки о школе Левицкой: (Приложение к проспекту 1911 года). СПб.: Тип. А. Суворина, 1912. С. 70). Именно эта речь Анненского в главных своих положениях лежала в основе текста, составленного руководителем школы (см.: 'Затем И. Ф. Анненский (теперь уже покойный) ознакомил присутствующих с историей Школы в своей речи, часть которой послужила у нас материалом для настоящего очерка' (Орлов В. Краткий очерк возникновения и развития Школы // [Левицкая Е. С.] Школа Левицкой: (1900-1911). СПб.: [Тип. А. С. Суворина], 1911. С. 13. Без подписи)). В состав процитированной публикации вошли заключительные слова его выступления: 'Не праздничная размягченность чувств, а лишь вдумчивое отношение к законченному первому периоду в жизни Школы заставляет меня уже лично от себя прибавить к сказанному следующее: Мы никогда не унывали, и наша история шла счастливо - ровно настолько, чтобы дать необходимый искус осуществляемой мысли. Мы многим должны быть благодарны, но я не знаю ни одного имени, к которому могло бы относиться сегодня не только наше осуждение, но даже наш упрек' (Там же. С. 16).

В. В. Розанов опубликовал очерк "В училищном мире" по случаю первого выпускного акта в школе Левицкой (Новое время. 1908. 24 декабря. ? 11778). Судя по первой фразе очерка, он присутствовал лично:

"В большой деревянной, дачного типа, комнате собралось избранное, как мне показалось, общество, чтобы встретить первый выпуск оригинального русского педагогического детища в Царском Селе, кратко именуемого "школой Левицкой"."

Однако, цитируя и комментируя выступление помощника попечителя петербургского учебного округа В.А. Латышева, В.В. Розанов не пишет о речи Анненского, хотя и упоминает его, будучи наслышанным о его текущей преподавательской деятельности:

"По его <В.А. Латышева> участливой, длинной, подробной речи было видно, что без его содействия г-жа Левицкая едва ли бы многого добилась. И что, собственно, ей принадлежит только основная мысль школы, а разработка программ все время производилась в центральных органах министерства просвещения, и в настоящее время наблюдателем учебной части, или, как он официально именуется, "председателем организационного совета", состоит проф. Анненский."

Цит. по: Розанов В.В. В училищном мире // Розанов В.В. В нашей смуте. Статьи 1908 г. Письма к Э.Ф. Голлербаху. Собрание сочинений под общей редакцией А.Н. Николюкина / Составление и подготовка текста А.Н. Николюкина, В.Н. Дядичева, П.П. Апрышко; Комментарии В.Н. Дядичева, Е.А. Голлербаха; Проверка библиографии В.Г. Сукача; Указатель имен В.М. Персонова. М.: Республика, 2004. С. 322, 3323-324.

В РГАЛИ, фонд 6 Анненского, хранится брошюра: Левицкая Е. Школа Левицкой  /1900-1911 г. / Очерк. СПб., 1911. 71 с., 8 илл., 26 см., с дарственной надписью Е. Левицкой Д.В. Анненской от 15.10.1911 г.

На фото М. Кана середины 1900-х годов Е. С. Левицкая с сыном Николаем. ЦС. Историко-литературный музей г. Пушкина. Из книги: Корнилова Н. А., Мощеникова М. А. Иннокентий Анненский в Царском Селе. Санкт-Петербург, "Серебряный век", 2015. (Серия "Прогулки по городу Пушкину").

2 Шишек (фр.). Высокое покровительство было одним из важнейших факторов, позволявших Левицкой преодолевать сопротивление чиновников от образования ее педагогическим новациям.
Здесь, надо полагать, речь идет о министре народного просвещения Г. Э. Зенгере (см. подробнее коммент. к тексту 100), который 23 июля 1903 г. по ходатайству Левицкой в связи с вероятным превращением ее школы в учебное заведение II разряда, где законом не допускалось совместного обучения, испросил 'Высочайшее соизволение' на предоставление ей права продолжать совместное обучение в трех тогда существовавших классах и начать в 4-м классе (см. подробнее: Орлов В. Краткий очерк возникновения и развития Школы // [Левицкая Е.С.] Школа Левицкой: (1900-1911). СПб.: [Тип. А.С.Суворина], 1911. С. 11-12. Без подписи).
Характерно, что решающую роль в судьбе школы Левицкой сыграло посещение ее 2 июня 1905 г. императрицей Александрой Федоровной, присутствовавшей на уроках и внеклассных занятиях.

3 Дама, всегда такая твердая (фр.).

4 Стихотворение "Еще один" впервые опубликовано в "Тихих песнях" (СПб., 1904) с некоторыми разночтениями: <далее полный текст стихотворения>

15. VI 1904

Источник текста: Письма I. ? 102, с. 349-350. Подготовка текста  и комментарии А. И. Червякова: с. 350-354.

349

15/VI 1904
Ц. С.

Дорогая Анна Владимировна!

Я уже начал было беспокоиться о Вас, когда получил вчера Ваше письмо¹. Слава богу, что Вы хоть немножко вздохнули в тепле, да ещё с музыкой в сердце - и какой? написанной для нашего волненья...

Вы пишете, что только смутно чувствуете, а не можете формулировать, чтó именно прекрасно в полноте захваченной Вашим сердцем музыки. Я не думаю вообще, чтобы слова, покуда по крайней мере, могли исчерпать различие между отдельными музыкальными восприятиями. Можно говорить только об объективном различии, но субъективный момент музыки до сих пор измеряется лишь элементарными или произвольными метафорами. - То, что до сих пор я знаю вагнеровского², мне кажется более сродным моей душе, чем музыка Бетховена³, а почему я и сам не знаю. Может быть, потому, что вечность не представляется мне более звездным небом гармонии: мне кажется, что там есть и черные провалы, и синие выси, и беспокойные облака, и страдания, хотя бы только не бессмысленные. Может быть, потому, что душа не отделяется для меня более китайской стеной от природы: это уже более не фетиш. Может быть, потому, что душа стала для меня гораздо сложнее, и в том чувстве, которое казалось моему отцу цельным и элементарным, я вижу шлак бессознательной души, пестрящий ею и низводящий с эфирных высот в цепкую засасывающую тину. Может быть, потому, что я потерял бога и беспокойно, почти безнадежно ищу оправдания для того, чтó мне кажется справедливым и прекрасным. Может быть, просто потому, что я несчастен и одинок...

Простите, милая кузина, что я, подобно душе в музыке, ушел с почвы того дружеского разговора, на которой имел твердое намерение держаться... Есть слова, которые манят, как

350

малахиты тины, и в которых пропадаешь... Для меня такое слово "музыка"⁴...

У нас отвратительная погода, дождь сменяется с капризными улыбками солнца... Я сдал гимназию и собрался отдыхать. Но странное дело. Чем больше я отдыхаю, тем более чувствую себя утомлённым. Сегодня меня выслушивал Прутенский⁵ и нашел шумы в сердце, перебоев нет, тоны чисты, но что-то там сжалось, где-то свистит. Дина ходит за мной и дает то одно, то другое лекарство... Я ничего не делаю, только стихи иногда во мне делаются, но обыкновенно болезненно и трудно, иногда почти с отчаяньем. Я говорю "делаются"... Знаете Вы такой момент, когда уже нельзя не проглотить. Так и с моими стихами. Вот Вам одна пьеса.

Не мерещится ль вам иногда,
Когда сумерки ходят по дому,
Тут же, возле, иная среда,
Где живут, но совсем по-другому.
С тенью тень там так мягко слилась,
Там бывает такая минута,
Что лучами незримыми глаз
Мы уходим друг в друга как будто.
И движеньем спугнуть этот миг
Или словом боишься нарушить:
Точно подле кто ухом приник,
Заставляя далекое слушать...
Но едва запылает свеча,
Чуткий мир уступает без боя.
Лишь из глаз по наклонам луча
Тени в пламя бегут голубое.⁶

Ваш И. А.

Печатается по тексту автографа, сохранившегося в архиве И. Ф. Анненского (РО РНБ. Ф. 24. Оп. 1. ? 8. Л. 22-24 об.).
Впервые письмо опубликовано с рядом неточностей: Из неопубликованных писем Иннокентия Анненского / вступ. статья, публ. и коммент. И. И. Подольской // Известия АН СССР. Серия лит-ры и языка. 1972. Т. 31. Вып. 5. С. 466-467. С теми же неточностями перепеч.: КО. С. 457-458.

1 Письмо в архиве Анненского не сохранилось.

2 Вагнер (Wagner) Рихард (1813-1883) - немецкий музыкальный деятель, композитор, драматург, дирижер, реформатор музыкального театра, музыковед и музыкальный критик, теоретик искусства.
Его музыкально-поэтическому наследию, которое воспринималось Анненским как вершинное достижение германского мифа, по-

351

священо немало замечаний Анненского (см., например, в настоящем издании тексты 146, 148, 172, 173). Предметом теоретического осмысления и сопоставительного анализа с еврипидовской драмой наследие Вагнера выступало в 'Лекциях по античной трагедии':

'"Зигфрид" отделен от нас едва полувеком, но целых 23 столетия тому назад был поставлен на сцену "Ипполит". Между героями этих драм - греческой и немецкой, - однако, много сходства в основной поэтической концепции. Оба они обвеяны дыханием леса, оба божественные охотники, оба мистические любимцы: один - цветовенчанной Артемиды, другой - Зиглинды-матери, Зиглинды-музыки. В страстности у обоих есть что-то отвлеченное, в характере - категорическое, и оба они жертвы коварства.
Но надо ли доказывать, что в музыкальной драме Вагнера, несмотря на влияние Шопенгауэра, еще всецело царит сказка? Здесь и забудущее питье, и борьба с драконом, и три загадки, и птичий язык, и заповедное кольцо, и меч-кладенец.
Северный миф, поскольку его природа определилась музыкальной драмой Вагнера, не побывал в городе; он точно бы и не проходил через трепет сомнений и сквозь осложнения культурной и общественной жизни. Точно бы непосредственно от звериной сказки перешла легенда в мир не только отвлеченной, но и философской мысли. Из лесного бреда и прямо к Шопенгауэру.
Совсем не то было с греческой трагедией, как мы уже видели это и ранее.
Ипполит не только любимец Артемиды и игрушка богов, но он и искатель истины. В его речах мы за сто верст от сказки. Это не только человек своего времени, и слова его отражают не одну избранную афинскую среду эпохи Пелопоннесских войн, с волновавшими ее тогда вопросами орфизма, ценности политических честолюбий, судьбы женщины и т. п. Но это до некоторой степени и человек будущего. Ипполит как бы смотрит вперед, он ищет нас, это наш брат, наша проекция в прошлом, и иногда нам кажется, что Ипполит уже читал Евангелие.
Сила вагнеровского изображения заключается, конечно, в самой музыке: его музыка разгорается, она пылает, она разливается огнем; в ней шипит железо, раздуваются меха; она поет за птицу, ползет жабой, свищет за дракона, зевает, плачет, грозит. Но вместе с тем в ней, в этой музыке, есть и что-то исключительно - хотя и великолепно, ослепительно - эпическое.
Самые Leitmotiv'ы, разве они не являются лишь гениально-выразительными эпическими характеристиками?
Сила вагнеровского творчества была не в красоте человеческого чувства, не в гибкости мысли, не в переливах настроений, а в супранатуральной, стихийно-абсолютной музыкальности. <...>

352

Как бы то ни было, драма греков несравненно ближе нам, чем музыка Вагнера, в смысле того мира, того комплекса мыслей и чувств, которые она изображает. Не естественное состояние сближает людей (как раз наоборот, в сказке homo homini lupus <est>), а культура' (Анненский Иннокентий. История античной драмы: Курс лекций / С.-Петербургская государственная театральная б-ка; Сост., подгот. текста В. Е. Гитина при участии В. В. Зельченко; Прим. В. В. Зельченко. СПб.: Гиперион, 2003. С. 42-44).

Уже в самом начале XX в. в критике были намечены линии преемственности между Вагнером и Анненским, точнее, воплощение в творчестве последнего чаяний Вагнера:

'Царицей в мире поэтических грез Рихарда Вагнера была идея "общего произведения искусства <das Gesamtkunstwerk>, в котором, как в стройном аккорде, каждое искусство составляет отдельный звук". Осуществление этой грезы Вагнер видел в будущем, это мечта, это - das Kunstwerk der Zukunft <Произведение искусства будущего (нем.)>.
После появления трагедий И. Ф. Анненского и особенно последней трагедии Царя Иксиона, где поэт, сознательно порвавший с вековыми традициями, оказывается не столько "новым Еврипидом", сколько представителем собственной, может быть не менее великой, индивидуальности, мы смело скажем, что в наши дни мечты Вагнера осуществляются, превращаясь из Kunstwerk der Zukunft в Kunstwerk der Gegenwart <Произведение искусства современности>' (Соколов П. Царь Иксион // Mосковские Bедомости. 1902. ? 118. 1 (14) мая. С. 4).

"Вагнерианство" Анненского, которое проявилось и в поэтической форме (см., в частности, стихотворение 'О нет, не стан'), обращало на себя внимание позднейших исследователей:

Порфирьева А. Русская символистская трагедия и мифологический театр Вагнера: (Драматургия Вячеслава Иванова) // Проблемы музыкального романтизма: Сборник научн. трудов / Министерство культуры РСФСР; Ленинградский гос. ин-т театра, музыки и кинематографии им. Н. К. Черкасова. Л., 1987. С. 41, 50-51;
Гозенпуд А. Рихард Вагнер и русская культура: Исследование / Ленинградский гос. ин-т театра, музыки и кинематографии им. Н. К. Черкасова. Л.: Советский композитор, 1990. С. 259;
Кац Борис. Отзвуки Вагнера в русской поэзии: Заметки к теме // Музыкальная академия. 1994. ? 3. С. 135, 137.

О вагнеровском репертуаре, который мог слышать Анненский в России к 1904 г., см. подробнее: Гозенпуд А. Указ. соч. С. 187-189, 196-197, 205-207, 216-244.

3 Бетховен (Beethoven) Людвиг ван (1770-1827) - композитор, один из крупнейших представителей и завершитель венской классической школы, создатель героико-драматического типа симфонизма.
Анненский, безусловно, интересовался не только музыкой Бетховена, но и литературой, в которой его наследие интерпретировалось (см., в частности, прим. 3-6 к тексту 174).

353

4 Художественная категория 'музыка', 'музыкальность' - одна из важнейших в поэтическом мировоззрении Анненского, один из самых значимых элементов его поэтической системы.
В различных аспектах и с различных позиций проблема 'музыкальности' Анненского затрагивалась в целом ряде публикаций (см., в частности:

Иванов Вячеслав. О поэзии И. Ф. Анненского // Аполлон. 1910. ? 4. Январь. Паг. 2. С. 23-24;
Булдеев Александр. И. Ф. Анненский как поэт // Жатва. 1912. Вып. III. С. 214-215;
Смирнов А. А. [Рец.] // Жатва. 1913. Кн. V. С. 296-298. Подпись: А. Альвинг. Рец. на кн.: Анненский Иннокентий. Фамира-Кифаред: Вакхическая драма. М., 1913;
Ховин Виктор. Поэзия талых сумерек: (И. Анненский) // Очарованный странник: Альманах интуитивной критики и поэзии. М, 1914. Кн. 4. С. 8-9;
Майгур (Сурмин) П. И. Фамира-кифаред // Утро России. 1916. ? 313. 9 ноября. С. 5. Подпись: Майгур;
Бальмонт К. Поэт внутренней музыки: (Иннокентий Анненский) // Утро России. 1916. ? 337. 3 дек. С. 7;
Гизетти А. Поэт мировой дисгармонии: (Инн. Фед. Анненский) // Петроград. Пг.; М.: Петроград, 1923. С. 47-48, 66;
Булич Вера. Алмазные слова: (Лирика Ин. Анненского) // Журнал содружества. Viipuri. 1935. ? 6 (30) Июнь. С. 2-3, 8-9;
Таиров А. Я. В поисках стиля // Театр и драматургия. 1936. ? 4. С. 202;
Евгеньев А. Стихотворения Иннокентия Анненского // Литературное обозрение. 1939. ? 14. 20 июля. С. 31-34;
Малкина Е. Иннокентий Анненский // Литературный современник. 1940. ? 5-6. С. 212-213;
Гинзбург Лидия. О лирике. 2-е изд., доп. Л.: Сов. писатель, 1974. С. 324-325;
Федоров Ф. П. О художественной системе лирики И. Ф. Анненского: ('Старая шарманка') // Вопросы сюжетосложения: Сб. статей. Рига: Звайгзне, 1976. Вып. 4. С. 116-117;
Подольская И. И. Иннокентий Анненский - критик (КО. С. 537-538);
Федоров А. В. Стиль и композиция прозы Анненского (КО. С. 560-561, 568);
Мыльникова И. А. Статьи Вяч. Иванова о Скрябине // Памятники культуры. Новые открытия: Письменность. Искусство. Археология. Ежегодник 1983. Л.: Наука, 1985. С. 89;
Червяков А. 'Музыка' в поэтической системе И. Ф. Анненского // Творчество писателя и литературный процесс: (Русская литература начала XX века. Советская литература 20-х годов): Межвуз. сборник научн. трудов / Ивановский гос. ун-т; Отв. ред. П. В. Куприяновский. Иваново, 1986. С. 99-110;
Аникин А. Е. Чудо смерти и чудо музыки: (О возможных истоках и параллелях некоторых мотивов поэзии Ахматовой) // Russian Literature. Amsterdam, 1991. Vol. XXX. P. 292-294;
Козубовская Г. П. Проблема мифологизма в русской поэзии конца XIX - начала XX веков. Самара; Барнаул, 1995. С. 82-86;
Овсянникова С. В. Анна Ахматова и ее современники о поэтическом слухе и голосе // Литературные отношения русских писателей конца XIX - начала XX в.: Межвузов. сборник

354

научн. трудов. М, 1995. С. 214;
Пильд Леа. И. Ф. Анненский - интерпретатор И. С. Тургенева // Блоковский сборник / Каф. русской лит-ры Тартуского ун-та. Tartu, 1996. Вып. XIII. С. 72;
Гервер Л. Л. Музыка и музыкальная мифология в творчестве русских поэтов: (Первые десятилетия XX века). М: Индрик, 2001. С. 12, 57, 69, 79, 91-93).

5 Прутенский Севир Кириллович - доктор Императорской Николаевской Царскосельской гимназии с 24 апреля 1887 г. по 1 мая 1902 г., окончивший в 1873 г. Императорскую медицинскую академию (см.: Сведения об Императорской Николаевской гимназии в Царском Селе: 1898-1899 учебный год. СПб.: Лештуковская паровая скоропечатня П. О. Яблонского, 1900. С. 43; Краткий отчет об Императорской Николаевской Царскосельской гимназии за последние XV лет ее существования (1896-1911): (Дополнение к краткому историческому очерку этой гимназии за первые XXV лет (1870-1895)). СПб.: Тип. В. Д. Смирнова, 1912. С. 30).
В делах, отложившихся в архиве гимназии, сохранились три документа И. Ф. Анненского 1902 г., связанные с именем С. К. Прутенского.
Один из них - обращение к попечителю учебного округа от 25 апреля 1902 г. за ? 327 по поводу ходатайства Прутенского об увольнении от должности врача Николаевской Царскосельской гимназии с 1 мая 1902 г. вследствие его перевода дивизионным врачом в г. Ревель (ЦГИА СПб. Ф. 139. Оп. 1. ? 17761. Л. 39-39 об.). В том же деле (Л. 56) сохранилось и предложение Анненского от 25 мая 1902 г. за ? 550 удовлетворить ходатайство Прутенского о принятии 'казеннокоштным пансионером' Николаевской Царскосельской гимназии находящегося на иждивении Прутенского 'племянника его Петра Борисова, ученика IV класса, в виду тяжкой болезни его отца, страдающего параличом и не имеющего никакой возможности содержать сына и платить за обучение его'. 4 июня 1902 г. за ? 647 Анненский извещал руководителя С.-Петербургского учебного округа о занятии одной из открывшихся вакансий казеннокоштных пансионеров Николаевской Царскосельской гимназии племянником Прутенского (Л. 66-66 об.).
Очевидно, к лету 1904 г. Прутенский уже возвратился в Царское Село.

6 Впервые это стихотворение было опубликовано под заглавием "Свечку внесли": Ник. Т-о. Свечу внесли // Литературное приложение газеты 'Слово'. 1906. ? 9. 2 апр. С. 3.
В составе 'Кипарисового ларца' оно было озаглавлено "Свечку внесли" и напечатано с разночтениями по беловому автографу, сохранившемуся в архиве Анненского (см.: СиТ 90. С. 86, 569).

вверх

14. VII 1905

Источник текста: Письма I. ? 116, с. 416-417. Подготовка текста  и комментарии А. И. Червякова: с. 417-419.

416

Ц. С.

Дорогая Анна Владимировна,

Лето быстро идёт к концу; для нас оно идёт так себе, скорее дурно, по крайней мере для меня, так как я довольно долго был болен. Дина Вам писала уже, конечно, о нашем режиме и прогулках¹, которым перестали удивляться гимназисты и городовые. Лето у нас стоит тёплое, но дождливое, а жизнь, про которую впрочем нельзя сказать стоит, так как дней прибавляется, - движется довольно регулярно. Никуда я не съездил и очень мало покуда сделал. Есть, однако, у меня и хорошая новость. Я нашел издателя для Еврипида, и с августа мы приступаем к печатанию. Издает Т<оварищест>во "Просвещение" на очень скромных условиях: их печатанье и распространение, расходы по которым и уплачиваются прежде всего, - всё остальное делится пополам². Нет опасности, чтобы Еврипид прославил меня, но еще меньше, кажется, может быть опасения, что он развратит меня приливом богатства...

Часто-часто за последнее время останавливал я свои мысли на Вас, дорогая Анна Владимировна, и чувствовал, что мне недостаёт Вас: в разговорах именно с Вами мне не раз приходили мысли, которые потом я обдумывал для своих сочинений, и никогда не утомляло меня - как утомляет почти всё на свете - сидеть под огромным абажуром, - и я только жалел, что стрелка идет слишком быстро. Вы не думаете, не правда ли, что я рисуюсь перед Вами? Нет, нет и нет! Я совершенно убеждён, что работал бы лучше, если бы Вы были теперь в Царском. - Вы переживаете лето, богатое впечатлениями и смотрите на красивую панораму³. Наша летняя картина бедна красками, но зато в ней есть особая трогательность. "Забвенность" Царскосельских парков точно немножко кокетничает, даже в тихий вечер, с своим утомлённым наблюдателем. Царское теперь просто - пустыня, и в тех местах, где можно бы было, кажется, ожидать особого движения, напр<имер>, у памятника Пушкина, царит какая-то жуткая тишина; редкие прохожие, чахлые белобрысые детишки - все это точно боится говорить даже. Все открыто, выметено, нарядно даже, если

417

хотите, - и во всем какая-то "забвенность", какое-то жуткое отчуждение. Мне почему-то кажется, что нигде не чувствовал бы я себя теперь так хорошо, как здесь. Боже, как бы Вы это поняли и зачем Вы не здесь!

Поклон всем Вашим.

Ваш И. Аннен<ский>

Печатается по тексту автографа, сохранившегося в архиве И. Ф. Анненского (РО РНБ. Ф. 24. Оп. 1. ? 8. Л. 25-27 об.).
Впервые опубликовано с рядом корректурных и лексических неточностей: КО. С. 461-462.

1 Письмо Д. В. Анненской разыскать не удалось.

2 Эти предварительно согласованные условия издательство попыталось закрепить в качестве договора в двух письмах, адресованных Анненскому и датированных 17 ноября 1906 г. (РГАЛИ. Ф. 6. Оп. 1. ? 360). Оговорюсь, что второе из них дефектно, а текст, выделенный ниже подчеркнутым курсивом, представляет собой отпечаток штампа:

Книгоиздательское Т-во 'Просвещение'
С.-Петербург
7 рота
Г-ну И. Ф. Анненскому
Царское Село

Многоуважаемый
Иннокентий Федорович.

Настоящим имеем честь уведомить Вас, что расходы по изданию 1-го тома, будучи разверстаны на все количество имеющих поступить в продажу экземпляров этого тома, составляют по 2 (два) рубля 8 коп. на каждый экземпляр, но, как мы уже условились с Вами, для круглого счета, мы будем считать Вам стоимость каждого экземпляра этого тома в два (2) рубля.
Цена за I том, с Вашего согласия, назначена нами в 6 руб., таким образом каждый экземпляр поступает к нам на склад (за скидкою 50%) за три рубля.
Из числа экземпляров, назначенных нами для бесплатной рассылки для рецензий, мы препроводили Вам 30 экземпляров.
Будьте любезны подтвердить нам получение настоящего извещения.
Примите уверение в глубоком уважении

книгоиздательское Т-во 'Просвещение'
Л. С. Цетлин (Л. 3).

418

Г-ну И. Ф. Анненскому
Царское Село

Многоуважаемый
Иннокентий Федорович.

Так как в настоящее время мы заканчиваем уже печатанием I-ый том 'Театра Еврипида', то считаем нужным подтвердить те условия, на каких мы согласились принять участие в этом издании.
1) Мы принимаем на себя все расходы (набор, печать, бумага, брошюровка и т. п.) по изданию 3-х томов Вашего труда 'Театр Еврипида'. Вы обязуетесь доставить нам рукопись для набора в совершенно подготовленном к печати виде, так чтобы авторская корректура (правка ее) не занимала у типографии более 5 часов на каждый печатный лист в 40 000 букв.
2) Цена книги определяется с обоюдного нашего согласия.
3) По отпечатании каждого тома все количество отпечатанных экземпляров поступае<т> <Часть текста утрачена. - А. Ч. > на склад со скидкою 50% с номинальной цены. <Часть текста утрачена. - А. Ч.>
4) Деньги, вырученные от продажи книг, идут на покрытие наших расходов по этому изданию <Часть текста утрачена. - А. Ч.> прибыль, имеющая получиться по погашению всех расходов, делится между нами и Вами поровну.
5) Настоящие условия имеют силу в течение 5-ти лет со дня поступления каждого тома к нам на склад, после какового срока между нами должно быть заключено новое со<гла>шение.
Покорнейше просим Вас, многоуважаемый Иннокентий Федорович, подтвердить нам Ваше согласие на все вышеуказанные условия.
Примите уверение

в глубоком уважении
и искренней преданности
книгоиздательское Т-во 'Просвещение'
Л. С. Цетлин (Л. 4-4 об.).

Очевидно, эти письма, в которых закреплялись не самые выгодные в материальном отношении условия издания, вызвали немало вопросов и у Анненского, и у выступившего в качестве его литературного агента Цыбульского, свидетельством чему является вскоре полученное Анненским послание, написанное на бланке книгоиздательского товарищества 'Просвещение' и содержащее очередную просьбу подтвердить прежде согласованные условия:

20.ХI.1906г.
Г-ну И. Ф. Анненскому
Царское Село

Многоуважаемый
Иннокентий Федорович.

419

Степан Осипович Цыбульский безусловно ошибся в своем подсчете. Доказательством этому служит тот факт, что он ничем не возражал против дележа пополам между издательством и Вами имеющейся получиться от издания чистой прибыли, но говорил, что Вас, вероятно, будет смущать сравнительно высокий (50%) комиссионный процент. Ошибка же в его подсчете заключается в том, что он всю имеющуюся получиться от издания чистую прибыль (1 рубль с каждого экземпляра) подсчитал в Вашу пользу. А между тем деление пополам чистой прибыли является одним из тех основных условий, про которые шла речь как со Степаном Осиповичем, так и с Вами лично, и в начале наших переговоров об издании, и в самое последнее время.
Точно так же, надеемся, нам удалось убедить и Вас, многоуважаемый Иннокентий Федорович, и Степана Осиповича, что мы решительно не имеем никакой возможности принять на склад издание со скидкой меньше, чем в 50%.
Конечно, мы прекрасно понимаем, что гонорар, который Вы имеете получить по распродаже издания, ничтожен в сравнении с затраченным Вами трудом, но это объясняется тем, что самый характер издания, рассчитанный на ограниченный круг покупателей, заставил нас печатать его в небольшом количестве экземпляров, на которые и пришлось разложить весьма значительные первоначальные расходы (набор, корректура), которые являются неизменными, как бы мало или велико ни было количество печатающихся экземпляров.
Но будем надеяться, что наше издание пойдет настолько хорошо, что в близком будущем потребуется перепечатать его вторым изданием, и тогда, конечно, будут вознаграждены и Ваши труды, и наши затраты.
Ответы на наши письма от 17 с. м. просим Вас адресовать на имя фирмы.
Вместе с тем просим Вас прислать нам проспект содержания всех трех томов; он нам нужен для составления объявления на обложках наших изданий.
Примите уверение

в совершенном уважении
и искренней преданности
за книгоиздательское Т-во 'Просвещение' Л. Лурье (Л. 5-5 об.).

Ответных писем Анненского, адресованных руководителям книгоиздательского товарищества 'Просвещение', разыскать не удалось.

3 См. прим. 27 к тексту 115 <письмо Е. М. Мухиной от 5 июля 1905 г.>.

2. VIII 1905

Источник текста: Письма I. ? 117, с. 420-421. Подготовка текста  и комментарии А. И. Червякова: с. 421-426.

420

2/VIII 1905
Ц. С.

Дорогая Анна Владимировна,

Как давно я собирался ответить на Ваше милое и сочувственное письмо¹, - но всё не приходит минута, когда бы я был бодрее и тем исполнил бы Ваше желание не допускать в себе душевной усталости. Да, эта минута что-то не приходит. А вот уж и лето на исходе. Меньше, чем через неделю, берусь за лямку. Сказать, что весной я ещё был почти уверен, что к ней не вернусь!²

Помните, у гоголевского чиновника украли его шинель, и тогда его "капот" выглядит еще плачевнее. Вот и я похож теперь на Акакия Акакиевича с моими несбывшимися надеждами. Поработать за это лето, впрочем, я успел. Написал еще очерк - о "Прохарчине" Достоевского³ и огромную статью для "Еврипида" о сатировской драме³. Теперь привожу в порядок I-том, который на днях начнёт печататься.

Относительно "Клары Милич" и прочих статей по русской литературе; я решил объединить их в одну книгу, и вот Вам её проспект⁵.

И. Ф. Анненский
"Книга отражений".

Проблема гоголевского юмора. - Достоевский до катастрофы. - Умирающий Тургенев. - Три социальные драмы. - Драма настроения. - Бальмонт-лирик.

Теперь отдельные главы переписываются. Навертывается и издатель⁶.

Вот и всё обо мне, - если не заглядывать глубоко, что и не рекомендуется в виду очень смутного состояния пишущего эти строки.

Очень мне жаль, что ничего не могу Вам сказать об Imber'е⁷, которого никогда не читал. - Les grands initiés⁸ тоже только собирался прочесть... Но меня очень интересует "голова Еврипида", о которой Вы пишете⁹... Откуда Вы её достали? Парижская она или Брауншвейгского музея, или с двойной гермы (вместе с Софоклом¹⁰). Разрешите мои сомнения. Про-

421

стите, что не пишу <о> себе больше. Твёрдо хочу сегодня не вдаваться в лиризм... Будем, если не веселы, то хотя бодры.

Вот Вам, однако, одно из моих лирических стихотворений.

                     (Р а с е)¹¹
            С т а т у я  м и р а

Средь золоченых бань и обелисков славы
Есть в парке статуя, - а вкруг густые травы.
У девы тирса нет, она не бьет в тимпан
И беломраморный ее не любит Пан;

Одни туманы к ней холодные ласкались, -
И раны черные от влажных губ остались.
Но дева красотой по-прежнему горда,
И травы вкруг нее не косят никогда.

Не знаю почему, но это изваянье
Над сердцем странное имеет обаянье.
Люблю поруганность и этот жалкий нос,
И ноги сжатые, и грубый узел кос...

Особенно, когда холодный дождик сеет,
И нагота ее беспомощно белеет.
О, дайте вечность мне, и вечность я отдам
За равнодушие к обидам и годам.

И. А.

Печатается по тексту автографа, сохранившегося в архиве И. Ф. Анненского (РО РНБ. Ф. 24. Оп. 1. ? 8. Л. 28-30 об.).
Впервые опубликовано с рядом корректурных неточностей и неразобранным словом: КО. С. 462-463.

1 Упомянутое письмо Бородиной в архиве Анненского не сохранилось.

2 Полагаю, что речь идет о событиях, разворачивавшихся в апреле-июле 1905 г. в связи с публикацией в газете 'Право' (1905. ? 14. 10 апр. С. 1113) радикального 'Заявления учащихся С.-Петербургских средних учебных заведений', под которым стояли подписи нескольких сотен учащихся столичных женских и мужских средних учебных заведений, причем 'удельный вес' подписей царскосельских гимназистов (их было, по заявлению редакции, 111) был наибольшим среди учащихся других учебных заведений. Опубликование 'Заявления' вызвало, очевидно, незамедлительную, хотя и довольно сдержанную реакцию, и в адрес руководителей всех учебных заведений, учащиеся которых были упомянуты в нем (среди них

422

женские гимназии Стоюниной и Субботиной, частные гимназии Гуревича и кн. Оболенской, гимназия Человеколюбивого Общества, казенные С.-Петербургские 5-я, 7-я, 8-я, 12-я гимназии и ряд других учебных заведений, включая Царскосельскую гимназию), из округа было направлено циркулярное письмо за ? 5933, черновой вариант которого, помеченный 12/14 апреля, отложился в архивном деле (печатается по автографу: ЦГИА СПб. Ф. 139. Оп. 1. ? 10236 Л. 221):

В ? 14 газеты 'Право' на стр. 1113 помещено 'Заявление учащихся С.-Петерб. ср. уч. зав.', подписанное по заявлению редакции учащимися, на что обращаю Ваше внимание как на непосредственное выражение настроения учащихся во вверенном Вам уч. завед.

Однако информация об этом 'Заявлении' вскоре была доведена до министра народного просвещения, и 29 апреля 1905 г. Глазов обратился к Попечителю С.-Петербургского учебного округа Извольскому с официальным поручением: '...я прошу Ваше Превосходительство произвести тщательное расследование по настоящему делу, поскольку оно касается учебных заведений вверенного Вам округа, и о последующем мне донести' (Там же. Л. 266об.).
На подобное распоряжение Извольский не мог не отреагировать, и уже 7 мая 1905 г, помечено официальное извещение за ? 7117, обращенное к без вины 'провинившимся' администраторам и подписанное Правителем Канцелярии Попечителя С.-Петербургского учебного округа (Там же. Л. 281):

По приказанию Его Превосходительства Г. Попечителя Округа сим имею честь известить нижепоименованных Гг. Директоров и Начальниц учебных заведений, что они приглашаются пожаловать во вторник 10 сего мая в 8 час. вечера в помещение Канцелярии Округа (Загородный просп., 49) по делам службы.
В чтении покорнейше прошу расписаться.

На этом же листе, а также на его обороте адресаты обращения или заменяющие их лица поставили подпись, свидетельствовавшую об ознакомлении с документом, и лишь по поводу директора Царскосельской гимназии Правителем Канцелярии учебного округа сделана помета: 'И. Ф. Анненскому мною лично сообщено по телефону. 10/V'.
Документов, отражающих характер и содержание обсуждения вопроса на этом совещании, разыскать пока не удалось, но вряд ли можно сомневаться, что окружным начальством было высказано немало претензий в адрес руководителей конкретных средних учебных заведений. Итоговая позиция Попечителя С.-Петербургского учебного округа, выработанная в ходе исполнения поручения мини-

423

стра, была сформулирована все же в таких выражениях, которые позволили избежать и административных, и административно-педагогических репрессий, о чем свидетельствует отношение министра к Извольскому от 27 июля 1905 г. за ? 144460 (печатается по машинописному тексту на официальном бланке, подписанном Глазовым: Там же. Л. 312-312 об.):

<...> Г. Попечитель С.-Петербургского учебного округа сообщил, что, полагая, в видах педагогических, воздержаться от расследования по означенному делу, он находит необходимым бороться с явлениями, подобными тем, которые имели место в данном случае, всемерным усилением нравственно-воспитательного воздействия школы.
Вследствие сего я прошу Ваше Превосходительство обратить внимание директоров тех учебных заведений, ученики коих принимали участие в упомянутом выше 'заявлении', на необходимость принятия мер к усилению нравственного воздействия на учащихся.

Министр Народного Просвещения
Генерал-Лейтенант
Глазов

Нужно заметить, что и по возвращении из отпуска в августе 1905 г. И. Ф. Анненский получил несколько 'служебных уколов' со стороны окружного начальства. См., например, резолюцию Извольского, помеченную 3 сентября ('Согласен с постановлением Совета: о Паллюлоне ходатайствовать, просьбу Туркулла отклонить') на публикуемом ниже отношении Анненского в учебный округ, озаглавленном 'С представлением выписки из протокола относительно Паллюлона и Туркулла, с возвращением его бумаг' (печатается по машинописному тексту на бланке гимназии: ЦГИА СПб. Ф. 139. Оп. 1. ? 10284. Л. 63-63 об.):

М. Н. П.
САНКТПЕТЕРБУРГСКИЙ
УЧЕБНЫЙ ОКРУГ
ИМПЕРАТОРСКАЯ
НИКОЛАЕВСКАЯ ГИМНАЗИЯ
в г. Царском Селе
31 августа 1905 г.
? 978

ЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ
Господину Попечителю С.-Петербургского Учебного Округа

Представляя при сем выписку из протокола заседания Педагогического Совета вверенной мне гимназии от 24 сего августа относи-

424

тельно Ив. Туркулла и А. Паллюлона, имею честь почтительнейше донести, что, присоединяясь к постановлению Совета, поскольку оно касается Поллюлона, я не могу согласиться с большинством относительно Туркулла, на следующих основаниях.
1. Кондуит этого юноши свидетельствует о том, что поведение его в Люблинской гимназии было безукоризненным (две пятерки в четвертях) до события, подавшего повод к его исключению, исключение же Туркулла объясняется явлением массового характера, причем ничто не дает нам права предполагать, чтобы Туркулл проявил в нем злую волю: вернее думать, что он был вынужден поступить, как его товарищи.
2. Что касается до возраста, то, как Туркулл уже был в гимназии, и, если бы не был исключен, то имел бы право состоять в ней и ныне учеником V класса, то я считаю данное затруднение чисто формальным.
3. Успехи Туркулла в Люблинской гимназии были в первые две четверти прошлого года слабы, но так как, предполагая поступить в настоящем году в Царскосельскую гимназию, он должен бы был по правилам подвергнуться испытаниям, то, может быть, на дурные отметки по успехам еще нельзя смотреть как на нечто, препятствующее приему.
В виду всех этих обстоятельств, я, присоединяясь к меньшинству Педагогического Совета, полагал бы подвергнуть Туркулла испытанию для зачисления в V класс и, в случае успешного выдержания такового, принять в гимназию и пансион.

Директор И. Аннен<ский>
И. д. письмоводителя С. Терех<овский>

3 См.: КО. С. 24-35. 'Следы' работы над этой статьей см. в письме Мухиной от 5 июля 1905 г. (текст 115 и прим. 5 к нему).

4 См. прим. 5 к тексту 113 <письмо Е. М. Мухиной от 16 июня 1905 г.>.

5 Структура и содержание опубликованной 'Книги отражений' (СПб., 1906) полностью совпадают с эти проспектом.

6 В выходных данных 'Книги отражений' указано, что она вышла под маркой 'Изд. Бр. Башмаковых', хотя в письме к издателю 'Второй книги отражений' Анненский писал, что ее издал Думнов (см. текст 183 <письмо М. К. Лемке от 13 января 1909 г.>).

7 Имбер (Imber) Нафтали Херц (1856-1909) - поэт, писавший на иврите, идише и английском языке, автор гимна современного Государства Израиль, сионистский деятель, философ, мистик, исследователь и популяризатор каббалы и еврейского вероучения, ценитель буддизма, оккультист, живший в США с 1892 до 1909 г. и умерший в Нью-Йорке.

425

<...>

8 Великие посвященные (фр.). Речь идет о следующем сочинении: Les Grands initiés, esquisse de l'histoire secrète des religions: Rama, Krishna, Hermès, Moïse, Orphée, Pythagore, Platon, Jésus / Par Édouard Schuré. Paris: Perrin, 1889. XXXII, 554 p.
Шюре (Schure) Эдуард (1841-1929) - французский поэт, прозаик, драматург, эссеист, мистический философ, теософ, литературно-эстетические интересы которого в значительной мере соприкасались с интеллектуальными предпочтениями Анненского <...>.
Анненский был вдумчивым читателем его трудов, что нашло отражение и в его учено-комитетских работах (см., в частности: УКР IV. С. 258-259).

426

9 По предположениям комментатора КО (С. 653), основанным отчасти на воспоминаниях М. А. Волошина, речь здесь может идти о 'бюсте Еврипида, который впоследствии принадлежал Анненскому'.
На мой взгляд, судя по контексту, речь идет не о конкретном бюсте (скульптурном изображении), а о воспроизведении одного из трех наиболее известных скульптурных изображений Еврипида, в котором Анненский мог быть остро заинтересован в преддверии выхода в свет стартового тома 'Театра Еврипида'.

10 Софокл (Σοφοκλέους) (497 или 495 - 406 до н. э.) - древнегреческий драматург, политический деятель.
Трагедии Софокла Анненский анализировал в целом ряде работ (см. прим. 3 к текстам 33 <письмо С. Ф. Платонову от 21 февраля 1893 г.> и 64 <письмо В. К. Ернштедту от 25 октября 1899 г.>, а также следующее издание: Анненский Иннокентий. История античной драмы: Курс лекций / С.-Петербургская государственная театральная б-ка; Сост., подгот. текста В. Е. Гитина при участии В. В. Зельченко; Прим. В. В. Зельченко. СПб.: Гиперион, 2003).

11 Впервые со значительными разночтениями это стихотворение было опубликовано в составе 'Кипарисового ларца' (М.: Гриф, 1910). См. подробнее: СиТ 90. С. 122, 572-573.

вверх

1899-1901     14 июня 1902 г.     1903-1905     1906-1908