Открытие: 29.09.2006

Обновление: 05.03.2025

М. М. Бахтин

Автор и герой в эстетической деятельности фрагменты
Из "Лекций по истории русской литературы": Анненский фрагменты
Из "Лекций по истории русской литературы": Вячеслав Иванов фрагмент

Михаил Михайлович Бахтин (1895-1975) - историк и теоретик литературы, философ.

Автор и герой в эстетической деятельности

фрагменты

Источник текста: Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества / Сост. С.Г. Бочаров; текст подгот. Г.С. Бернштейн и Л.В. Дерюгина; примеч. С.С. Аверинцева и С.Г. Бочарова. 2-е издание. М., Искусство, 1986. С. 158, 186.
Фотография - фронтиспис издания-источника.

158

Возможна своеобразная форма разложения лирики, обусловленная ослаблением авторитетности внутренней ценностной позиции другого вне меня, ослаблением доверия к возможной поддержке хора, а отсюда своеобразный лирический стыд себя, стыд лирического пафоса, стыд лирической откровенности (лирический выверт, ирония и лирический цинизм). Это как бы срывы голоса, почувствовавшего себя вне хора. (Нет, с нашей точки зрения, резкой грани между так называемой хоровой и индивидуальной лирикой, всякая лирика жива только доверием к возможной хоровой поддержке, разница может быть только в определенности стилистических моментов и формально технических особенностей; только там начинается существенное отличие, где ослабевает доверие к хору, там начинается разложение лирики. Индивидуализм может положительно определять себя и не стыдиться своей определенности только в атмосфере доверия, любви и возможной хоровой поддержки. Индивидуума нет вне другости.) Это имеет место в декадансе, также и в так называемой реалистической лирике (Гейне). Образцы можно найти у Бодлера, Верлена, Лафорга; у нас особенно Случевский и Анненский - голоса вне хора.

186

Кризис авторства может пойти и в другом направлении. Расшатывается и представляется несущественной самая позиция вненаходимости, у автора оспаривается право быть вне жизни и завершать ее. Начинается разложение всех устойчивых трансгредиентных форм (прежде всего в прозе от Достоевского до Белого; для лирики кризис авторства всегда имеет меньшее значение - Анненский и проч.); жизнь становится понятной и событийно весомой только изнутри, только там, где я переживаю ее как я, в форме отношения к себе самому <...>

С М. М. Бахтиным не согласился В. В. Мусатов в книге Пушкинская традиция в русской поэзии первой половины ХХ века:
"...глубоко неправ был М. М. Бахтин, когда назвал лирику Анненского 'голосом вне хора' и определил ее как 'декадентскую'".

Анненский

фрагменты

Источник текста: Записи лекций М. М. Бахтина по истории русской литературы. Записи Р. М. Миркиной // Бахтин М. М. Собрание сочинений. Т. 2. /Редакторы тома: С. Г. Бочаров, Л. С. Мелихова. М.: Институт мировой литературы РАН; Русские словари, 2000. С. 226-229.
Записи домашних лекций 1922-1927 гг., Витебск - Ленинград.
Тексты записей Р. М. Миркиной подготовлены для публикации в настоящем томе Л. С. Мелиховой. Комментарии <...> к записям курса лекций о русской
литературе - Л. С. Мелихова (в комментариях к записям лекций использованы опубликованные ранее примечания к отдельным лекциям о поэтах-символистах С. С. Аверинцева, С. Г. Бочарова и Лены Силард). - С. 288.

Текст первоначально передан в собрание Сергеем Романовичем Федякиным, к. фил. н., доцентом кафедры русской литературы XX века Литературного института им. А. М. Горького (Москва), во время юбилейных Анненских Чтений 2005 г. (см. страницу оргкомитета Чтений).

226

Анненский по стилю импрессионист. Он сближает предметы не по наблюдениям во внешнем мире, а по впечатлениям, возникающим в душе творящего. Связь между предметами вызывают капризные ассоциации в пределах внутреннего индивидуального опыта, и они становятся доминирующими в стихотворении.

Объединяет Анненский не существенные символы, как это имеет место у Вяч. Иванова, а эпизоды, случайные предметы, в которых на первый план выступает эмоциональный момент. И это

227

- не основные массы эмоций, как у Бальмонта, а лишь полутона, нюансы. Анненский создает свои образы, работая только второстепенными признаками. Созвучие у него строится не на основных тонах - он их не слышит, а на тонах, которые в поэзии обычно игнорируются. Так, работая второстепенными эмоциональными признаками, он весну связывает со смертью. На основании чисто жизненной, почти реалистической подробности, что весной многие чахоточные умирают, весна по эмоциональной ассоциации становится гибелью снега и льда, гибелью зимы. И в результате образ весны из радостного делается мучительным, из возрождения - смертью¹⁶⁴.

Во многих стихотворениях основным образом является предмет. Но в них важно не то настроение, которое он вызывает, а вживание, вчувствование в него самого. Поэт берет переживания не в себе, а в вещи. Это впечатление не от предмета, а впечатления самого предмета.

Метафора у Анненского неширокая, почти реалистическая, иногда стремящаяся к нарочитому реализму.

Звуковая сторона скрыта, не является самостоятельным эстетическим фактором.

Интонация чрезвычайно тихая с очень тонкой нюансировкой, почти не передаваемая ритмом.

Синтаксис характерен нарочитой неправильностью в расположении слов: постановкой местоимения перед существительным, неоправданным употреблением падежа и др. Так, в строке "И восковой в гробу забудется рука" творительный падеж выдвигает слово восковая, которое очень важно для поэта¹⁶⁵. У многих современных поэтов замечается тенденция к особому синтаксису. Так, Андрей Белый обособляет слова, Стефан Георге сливает; и цели своей они достигают с помощью особого синтаксиса. У Анненского конструкция фразы обычная, но постановка слов в ней особая.

Таковы основные формальные особенности поэзии Анненского.

По характеру своей поэзии Анненский близко стоит к наиболее чисто выраженному французскому декадансу, и не к его видным представителям, а мало известным. Прежде всего Анненский близок к Лафоргу. Тот также влагает себя в предмет, у того также преобладают побочные тона, на которых строятся эмоциональные ассоциации. Близок Анненский и Ришпену. Главные образы Ришпена - это нищие, калеки; подходит он к ним не с социальной стороны, а вчувствуется в их состояние. И Анненский берет калек,

228

но калеки у него - не люди, а предметы. Есть много общего у Анненского и с отдельными циклами стихотворений Верлена.

Основная тема поэзии Анненского - отраженная, теневая жизнь. Когда-то смысл в жизни был, но осталась лишь тоска припоминания. Невозможность восстановить утраченный смысл выражают: фраза, в которой не хватает самого важного слова, чтобы осмыслить ее, залитая чернилами страница, бессмысленный плач детей...¹⁶⁶ В "Посылке" из /Баллады/ Анненский вживается в трубы солдат, и вся его поэзия кажется ему таким же недоумением, как доносящееся издали пение труб¹⁶⁷.

Любовная тема носит тот же характер недоумения. Как в фразе, в которой не хватает самого важного слова, так в любви не хватает самого главного, что могло бы осмыслить роман.

И смерть - неприятное недоумение. Символ смерти - черви; и этот символ сдвигает все обычные тона belle dame sans merci¹⁶⁸.

Мотив недоумения переносится и на пейзаж. Ярких пейзажей у Анненского нет, и даны они в минорных тонах. По характеру пейзаж сродни предмету: он обходится без человека, в себе заключает настроение.

Итак, основная тема поэзии Анненского - недостижимость, недоумение, символ запертой или в пустоту открытой двери¹⁶⁹. Никаких четких образов, рифм, созвучий здесь быть не может, потому что все дело - в ассоциациях. Ассоциативная поэзия требует зыбкости, незавершенности и звуковых, и логических образов*. Поэзия Анненского может показаться однообразной, но на самом деле в ней заключено большое богатство тонкостей и нюансов.

* Читая об "ассоциативной поэзии" следует иметь в виду замечание публикатора записей в собрании сочинений: "...с юности и до конца жизни Вячеслав Иванов оставался среди самых любимых авторов Бахтина, а, возможно, был и самым любимым" (с. 390).

Трагедии

Анненский принадлежал к людям, развивавшим идею третьего Возрождения - славянского¹⁷⁰. Поэтому он очень близко изучил античную литературу и работал в этой области. Кроме прекрасных переводов Еврипида Анненский писал и оригинальные трагедии. Но его трагедии лишь стилизация античных, и они весьма недостаточны.

"Книга отражений"

Самые интересные статьи этого сборника - "Проблема гоголевского юмора" и "Виньетка на серой бумаге". Они написаны в стиле Гоголя и Достоевского; на первый план в них выдвигаются те

229

моменты, которые Анненскому кажутся самыми важными у этих писателей. Это - типичная импрессионистическая критика, и она очень интересна.

Место и значение Анненского в русской литературе

Анненский оказал влияние на Гумилева, вообще на акмеистов, на своего сына Кривича, который пишет под Анненского; но стихи последнего очень разбавлены и слабы. Поэзия Анненского так своеобразна, что ей можно только подражать, как это делает Кривич, но учиться у него нельзя. Поэтому школы он не создал.

Есенин

252

Ритмика определяется разными факторами. Строки с точки зрения метра одинаковые могут быть различными с ритмической стороны. Необычным синтаксическим распределением слов можно

253

создать ритм. Так у Анненского слово в одинаковой ритмической фразе с точки зрения смысловой приобретает разное значение: в одном случае становится легким, в другом - весомым; одно слово легко скользит, другое медленно, тяжело плетется вперед. Интонационный фактор у Есенина тоже играет большую роль. Не будь интонационного фактора, его ритмы были бы бедны²²⁹.

438

Отсылки к Вяч. Иванову, Бальмонту, Белому и Стефану Георге позволяют считать, что лекция (или только часть лекции), посвященная Анненскому, была прочитана после лекций о пяти символистах, как она и расположена.
Как и Вяч. Иванов, Анненский-поэт любим и любим до конца жизни; кроме того; Бахтин высоко ценит Анненского как мыслителя, критика и переводчика (см. предисловие к Беседам С.Г. Бочарова, с. 9, и сами Беседы, с. 44, 98 (!), 161). Бахтин дважды упоминает Анненского в АГ: в первом случае это ряд, в котором кроме Анненского - Бодлер, Верлен, Лафорг и, из русских лириков, Случевский (ЭСТ, 149-150), во втором случае 'Анненский и проч.' упомянуты внутри темы кризис авторства (ЭСТ, 176); в сноске в СВР - тоже ряд, но несколько иной: 'Горацианская лирика, Вийон, Гейне, Лафорг, Анненский и др.', речь идет о возможности диалогизованного образа в лирике (ВЛЭ, 91). Для сравнения: в статье 'Слово в жизни и слово в поэзии' В. Н. Волошинова Анненский тоже упомянут в ряду с Гейне и Лафоргом: '(Гейне, в новой поэзии - Лафорг, Анненский и др.)' (ж. Звезда, 1926, ? 6, с. 264). Еще об одном упоминании Анненского у В. Н. Волошинова см. в примеч. 229 к теме 'Есенин' на с. 643.

АГ - Автор и герой в эстетической деятельности.
ВЛЭ - М. Бахтин. Вопросы литературы и эстетики. М., Художественная литература, 1975.
СВР - Слово в романе. См.: М. Бахтин. Вопросы литературы и эстетики.
ЭСТ - М. М. Бахтин. Эстетика словесного творчества. М., Искусство, 1979.

164 См. 'Трилистник ледяной' и стихотворение 'Черная весна' из 'Трилистника весеннего' (сб. 'Кипарисовый ларец').

165 Стихотворение <Моя тоска> ('Пусть травы сменятся над капищем волненья...' из сб. 'Разметанные листья').

166 Стихотворение 'Тоска припоминания' из 'Трилистника тоски' (сб. 'Кипарисовый ларец'):

Мне всегда открывается та же
Залитая чернилом страница.
Я уйду от людей, но куда же,
От ночей мне куда схорониться?

Все живые так стали далеки,
Все небытное стало так внятно,
И слились позабытые строки
До зари в мутно-черные пятна.

Весь я там в невозможном ответе,
Где миражные буквы маячат...
... Я люблю, когда в доме есть дети
И когда по ночам они плачут.

439

167 Стихотворение <Баллада> из 'Трилистника траурного' (сб. 'Кипарисовый ларец').

168 Судя по контексту, о смерти как о belle dorne sans merci (дословный перевод: прекрасной даме без пощады) Бахтин говорит здесь не в первый раз. Стихотворение 'La belle Dame sans merci' есть у Брюсова (1907), баллада с таким названием есть у Джона Китса (первый перевод на русск. яз. напеч. в 1911 г.). Бахтин же знал, по-видимому, и творчество старофранцузского поэта и прозаика Алена Шартье, в статье о котором в ВЛЭ (автор - А. Д. Михайлов) написано: 'Особой популярностью пользовалась поэма Шартье "Немилосердная красавица" ("La Belle Dame sans mercy", 1424) <...>. Поэма вызвала многочисл. "ответы" и подражания'.

169 Стихотворение 'У гроба' (сб. 'Тихие песни').

170 См. примеч. 179.

443

179 См. в статье Ф. Ф. Зелинского 'Памяти И. Ф. Анненского' (1909): 'Не раз беседовали мы с покойным на эту тему, не раз рисовали себе картину грядущего 'славянского возрождения', как третьего в ряду великих ренессансов после романского - XIV-го и германского - XVIII-ro веков. Когда оно наступит?' (Ф. Зелинский. Из жизни идей. Т. 2. Древний мир и мы. Изд. 3, СПб., 1911, с. 377). Существует воспоминание* старшего брата М. М. Бахтина - Николая Бахтина (1894-1950) - о собраниях кружка филологов-классиков и поэтов при руководстве Ф. Ф. Зелинского (у которого учились в Петербургском университете оба брата Бахтины) в годы, предшествовавшие революции 1917 г., и в самые дни октябрьских событий; участники назвали свое общество 'Союзом третьего Возрождения': 'Это было семнадцать лет назад в "Красном Октябре" - в Петербурге во время коммунистического переворота. В маленькой и холодной квартире на Васильевском острове, при свечах (потому что, разумеется, электричества не было в те дни), нас собралось двенадцать человек вместе с нашим старым учителем, профессором Зелинским; все мы - знатоки греческого языка, философы и поэты - общество, имев

444

шее обыкновение собираться и обсуждать классические темы в их отношении к настоящему. "Союз третьего Возрождения" - так самонадеянно мы его называли. Потому что мы верили, что были первыми деятелями нового Ренессанса, который должен был скоро наступить, - Русского Ренессанса - окончательной и высшей интеграции современным миром эллинской концепции жизни. Потому что, как и все прочее в России, занятия классической филологией были не просто обучением, но, сверх того, способом пересоздать жизнь. Изучение греческого языка было подобно участию в опасном и волнующем тайном заговоре против самих основ современного общества во имя греческого идеала. Воодушевленные этими чаяниями, мы тогда оказались перед лицом событий, которые, казалось, должны были положить конец нашим наивным надеждам. Россия явно была на пути к чему-то совсем иному, нежели Греческое Возрождение' (Nicholas Bachtin. Lectures and Essays. Birmingham, 1963, p.43).

454

229 Ср. сопоставление поэзии Анненского и поэзии Есенина, тоже под знаком интонации, в статье В. Волошинова 'О границах поэтики и лингвистики'. В конце статьи дата: 13 ноября 1929 г. (сб. 'В борьбе за марксизм в литературной науке', Л., 'Прибой', 1930, с. 203-240). Вся статья посвящена полемике с В. В. Виноградовым; указанное сопоставление - на с. 238. О реакции Бахтина на упоминание этой статьи в разговоре см.: Бочаров С. Г. 'Об одном разговоре и вокруг него' (НЛО, ? 2, 1993, с. 73).

Вячеслав Иванов

фрагмент

Источник текста: Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества / Сост. С.Г. Бочаров; текст подгот. Г.С. Бернштейн и Л.В. Дерюгина; примеч. С.С. Аверинцева и С.Г. Бочарова. 2-е издание. М., Искусство, 1986. С. 400.

<...> то же слово <сердце> у него иначе звучит, имеет другой аромат, чем у Анненского и Блока: у него не реальное, а сплошь отстоявшееся в культурных контекстах сердце.

вверх