Сокращения

Открытие: 05.04.2019

Обновление: 05.06.2022 

Д. С. Усов
Из писем

Арс. Альвингу. 19 мая <1915> фрагмент
Арс. Альвингу. <После 28 июня 1915 г., Облезьево(?)> фрагменты
Н. С. Архипповой. <Не ранее 2 ноября 1916 г., Москва> в сокращении
В. И. Кривичу 28 янв<аря> 1918
Е. Я. Архиппову. <Декабрь 1921 г., Астрахань> фрагмент
Е. Я. Архиппову. <Лето 1922 г., Астрахань>
Е. Я. Архиппову. 16.03.1924
Е. Я. Архиппову. 14.04.1924 фрагменты
Е. Я. Архиппову. конец апреля 1924 фрагмент
Е. Я. Архиппову. 1924 фрагмент
Е. Я. Архиппову. 14 декабря 1924, <Москва> фрагменты
Е. Я. Архиппову. 12 января 1925, <Москва> фрагмент
Е. Я. Архиппову. Апрель 1925, <Москва>
Е. Я. Архиппову. 7 сентября 1925, Ц. Село
Е. Я. Архиппову. 19 сентября 1925, Спб. фрагмент
Е. Я. Архиппову. <декабрь 1925. Москва> фрагмент
Е. Я. Архиппову. 22 VI 1926. <Ленинград> фрагмент
В. И. Кривичу. <19 ноября 1926. Москва>
Е. Я. Архиппову. 9 декабря 1926. фрагмент
Е. Я. Архиппову. фрагмент
Е. Я. Архиппову. 15 июля 1927. фрагмент
Е. Я. Архиппову. 8 сентября 1927. фрагмент
Е. Я. Архиппову. 3 июля 1928. <Москва> фрагменты
Е. Я. Архиппову. <До 6 июля 1928 г., Москва> фрагменты
В. И. Кривичу. <6 сентября 1928 г. Москва>
В. И. Кривичу. 11 июля 1931 г. <Москва> цитата
Э. Ф. Голлербаху. <январь 1932 г., Москва> фрагмент
Э. Ф. Голлербаху. 28 января 19<33 г., Москва> фрагмент
В. И. Кривичу. 11 декабря 1933 г. <Москва> фрагмент
Э. Ф. Голлербаху. 29 декабря 1933 г. <Москва> фрагмент
В ГЛМ
А. В. Федорову. 29 февраля 1940 <Беловодск> цитата
А. В. Федорову. 22 марта 1940 <Беловодск> цитата
А. В. Федорову. 14 марта 1941 Ташкент фрагмент

Источник текстов: Усов Д. С. 'Мы сведены почти на нет:'. Т. 2. Письма / Сост., вступ. статья, подгот. текста, коммент. Т. Ф. Нешумовой. М.: Эллис Лак, 2011. В библиотеке "ImWerden": https://imwerden.de/publ-5417.html

11. Арс. Альвингу. 19 мая <1915>,  Аблезьево Тульской губернии фрагмент

25

Моя работа над К. Павловой пока не подвигается. Но зато предпринял иную (небольшую, но желанную для меня) работу - о фантастике в стихотворениях И.Ф. Анненского. Не сможете ли Вы мне дать какие-нибудь указания для этого? Далее пытаюсь перевести некоторые строфы И<ннокентия> Ф<едоровича> на французский язык⁵.

<...>

26

Еще одно: пожалуйста, в моем сонете И<ннокентию> Ф<едоровичу>⁸ (к<отор>ый будет в 'П<еснях> Ж<атвы>') перемените эпиграф, к<отор>ый там, на следующий:

Ты помнишь лик светила, но иного.
Ин. Анненский⁹.

<...>

28

⁵ Статья Усова о Каролине Карловне Павловой (урожд. Яниш; 1807-1893) и его переводы Анненского на французский нам неизвестны. Фантастике в творчестве Анненского была посвящена статья Усова. Она хранится в составе альбома Е.Я. Архиппова (ОР ГЛМ. Ф. 490. Ед. хр. 37. Л. 71), познакомиться с материалами которого мы не смогли по независящим от нас обстоятельствам. Эту работу Усов называет среди своих статей в 'Curriculum vitae'. Сохранился отзыв об этой работе Е.Я. Архиппова:

Духов день
1923 г.

Отзыв о 'Фантастике Инн. Анненского

Я вторично перечитал Фантастику, интерес к ней от этого только возрос. Произведение вполне современное и, кроме даты, нет никаких оснований думать, что оно написано сравнительно давно ...Работа выполнена с большой (- завидной -) тщательностью и самым серьезным обоснованием своих частей, выводов, сопоставлений. Я знаю, что это не моя манера, но детали сопоставлений, бережная постепенность выводов, подкрепленная указаниями на источники, самые сноски, цифры - это то, что заставляет еще раз тщательнее и с величайшим вниманием склониться над рукописью.

Работа проникнута духом сдержанного и возвышенного почитания Инн. Анненского, чувствуется принятое решение не выдавать толпе или случайному читателю сокровенного ритуала и молитв, обращенных к духу Инн. Анненского. Но напряженность исканий и строй работы свидетельствуют, что эти молитвы текут в

29

какой-то близкой сфере, - в гармонии и в сослужении с научными изысканиями.

Особенно ценной, привлекающей надолго внимание частью работы является исследование о портрете у Инн. Анненского, оно дарит редкими и далеко уводящими ассоциациями.

Интересна и манера автора 'Фантастики' - сближать цитаты, фрагменты, слова, с целью вывода. Сближения делаются так медленно, так тонко, так осторожно, чтобы не понадобился собственный вывод, чтоб заговорили потаенным языком сблизившиеся и влияющие в сближении части Его речи. При чтении некоторых мест рождается надежда, что да, сближение само даст вывод и раскроет царственный покой закрывшихся уст...

В этом смысле можно сказать, что автор 'Фантастики' владеет этой редкой действенной магией сближения священных фрагментов'

(РГАЛИ. Ф. 1458. Оп. 1. Ед. хр. 78. Л. 34-34об.).

<...>

30

⁸ См. стихотворение Усова 'Памяти И.Ф. Анненского' (I, 92), в 'Песнях Жатвы' не появившееся.
⁹ Из стихотворения И.Ф. Анненского 'Ледяная тюрьма'.

<...>

31

Арсений Альвинг отвечал на это письмо Усова 28 июня 1915 г.:

Милый мой мальчик!
(Не нужно сердится, что я Вас так назвал: это относится к годам Вашим исключительно, потом что-то себя я опять зачувствовал очень старым - бывает это со мной - и затем у меня к Вам хорошее нежное чувство, какое бывает, д<олжно> б<ыть>, м<ожет> б<ыть>, к младшему брату - Вот.)
Начну огорчать Вас по пунктам:
1) Кипарис<ового> Ларца¹ - категорически в Грифе без 'Грифа' (он на войне) не издают². Был 2 раза.
2) Фамиры абсолютно нигде <не издавали> до Вал. Португалова, к<ото>рый издал ее включительно³.
3) Тихие песни - лишь сегодня сообразил - отдал переписать на машинке (все) и пришлю Вам. Сегодня и завтра учреждение Мироновых закрыто, посему не могу сообщить Вам, сколько уйдет дней на переписку⁴.
4) Если Фамира и Ларец уж очень нужны Вам, пришлю свои (заказной бандеролью) - на такой срок, в который я не очень без них затоскую. Хорошо.
5) В Жатву можно слать в теч<ение> всего сентября<,> конечно. Боюсь лишь одного - ввиду огромности данного критического раздела - говорить с Ев<гением> Ев<графовичем>⁵ и Мазуриным⁶, что хорошо бы осеннюю книгу дать совсем без критич<еского> отдела с одной лишь статьей Булдеева о Тютчеве. Но это ничего. П<отому> ч<то> ведь осенью непрем<енно> Португалов издает альманах памяти И.Ф., редакция которого поручена мне⁷.

<...>

Рад за Вас, что Вы по письмам хотя бы узнали А<рхиппова>. Вы знаете, как балует меня Евгений Яковлевич: кроме Меланиппы и Иксиона у меня уже есть 'Вакханки'...¹¹

<...>

32

Автограф: РГАЛИ. Ф. 1458. Оп. 2. Ед. хр. 38. Л. 1-2, на бланках книгоиздательства 'Жатва'. На письме красными чернилами рукою Архиппова - 'К Д.С. Усову 40'.

¹ Книга И.Ф. Анненского.
² Гриф - издательство, альманах (М., 1903-1905, 1914); здесь - его издатель-редактор и основатель Сергей Кречетов (наст, имя и фам. Соколов Сергей Алексеевич; 1878-1936) - поэт, прозаик, переводчик.
Когда в 1914 г. Кречетов ушел добровольцем на фронт, издательство прекратило свою деятельность. В годы войны находился в плену, в 1919-1922 гг. служил при Врангеле, позже эмигрировал. Владел издательством 'Медный всадник' в Берлине, умер в Париже. См. о нем: Лавров А.В. Кречетов Сергей // РП-3. С. 149-151. Кречетов был издателем 'Кипарисового ларца' (М.: Гриф, 1910); печатал стихи Анненского и после (Анненский Иннокентий. 'Нет, мне не жаль цветка, когда его сорвали..'; 'Погасла последняя краска.' // Альманах Гриф: 1903-1913. М., 1914. С. 9-11).
Подробнее см. коммент. А.И. Червякова к единственному сохранившемуся письму И.Ф. Анненского к С.А. Соколову в кн.: Письма II. С. 48-55. Не издают... - Вероятно, речь о планах переиздания книги.
³ Анненский И.Ф. Фамира-Кифаред. Вакхическая драма. Изд. посмертное. М.: В.П. Португалов,1913. Португалов Валентин Платонович (?-1920) - издатель, отец поэта Валентина Валентиновича Португалова (1913-1969); в 1914 г. был призван на войну. В.П. Португалову посвящено стихотворение Н. Мешкова 'Великий пост' (Мешков Н. Снежные будни. Книга стихов. М.: Издание В.П. Португалова. 1911. С. 41). Адрес В.П. Португалова в Москве: Филипповский пер., 6, кв. 5. Обстоятельства издания Португаловым 'Фамиры' поясняются в комментариях А.И. Червякова (Письма II. С. 277-278), содержащих, в частности, критику работы: Гейро Л.С., Платонова-Лозинская И. В. История издания 'вакхической драмы' И.Ф. Анненского 'Фамира-Кифаред': Проблемы текста и комментария // Русский модернизм: проблемы текстологии. Сб. статей. СПб. 2001. С. 111-118.
⁴ Ник. Т-о. Тихие песни. СПб., 1904. - Книга стихотворений и стихотворных переводов И.Ф. Анненского. Учреждение Мироновых - контора переписки на пишущих машинах Л.А. Мироновой (Калашный пер., д. 1 ).
⁵ Курловым.
⁶ Константин Николаевич Мазурин (он же Герра; 1866-1927) - поэт и музыковед, товарищ Альвинга по 'Очередному сборнику 1 литературно-художественного кружка московской молодежи' (М. 1912) и Аль-

33

винга с Усовым по 'Песням 'Жатвы'' (М. 1915), один из авторов ? VI-VII 'Жатвы'.
⁷ Речь идет о подготовке альманаха 'Жатвы' (номер VI-VII, который вышел с критическим отделом). Книга, специально посвященная памяти И.Ф. Анненского, издана не была. 17 мая 1916 г. В.И. Кривич извещал Альвинга о полученном письме В. Португалова, в котором говорилось, что 'пришло время приступить' к изданию драм Анненского и альманаха его памяти (РГАЛИ. Ф. 21. Оп. 1. Ед. хр. 10. Л. 42-42об.). Но в письме от 26 мая - 14 июня 1918 г. Кривич жаловался Альвингу: 'Насколько могу сообразить - вся область предположений об издании Португаловым книги всех лиро-драм отца - так и осталась областью предположений' (Там же. Л. 71). Публикация статьи Булдеева о Тютчеве состоялась тремя десятилетиями позже - в коллаборационистской симферопольской газете 'Голос Крыма'.

<...>

¹¹ Упомянуты трагедия древнегреческого драматурга Еврипида (485/4-407/6 до н.э.) 'Вакханки', переведенная И.Ф. Анненским (СПб., 1894), а также оригинальные драмы Анненского 'Меланиппа-философ' (СПб., 1901) и 'Царь Иксион' (СПб., 1902).

<...>

34

12. Арс. Альвингу. <После 28 июня 1915 г., Облезьево(?)>

Дорогой Арсений Алексеевич,

Благодарю за ответ. <...> Получил от Евгения Яковлевича такое письмо, какого я даже и не ожидал; оно еще более укрепило меня в намерении посвятить статью о фантастике в творчестве И.Ф. - ему; эту статью я готовлю для следующей 'Жатвы'³. Скажите, какой предельный срок (пока) намечен для доставки материала. Затем - огромная просьба, ради Бога, утолите ее, пришлите мне сюда 'Кипарисовый ларец' (непременно), 'Фамира-Кифаред' (очень желательно) и из 'Тихих песен' перепишите: 'Двойник' (за исключением первого и второго куплета, которые я знаю, начиная со слов 'Горячешный сон ...' ) и 'Когда на бессон-

35

ное ложе', а если можно - пришлите просто-напросто 'Тихие П<есни>' вместе⁴. Если надо - я могу вернуть их через неделю, но лучше, конечно, если б Вы разрешили удержать до осени (не позднее, конечно). Если нет у Вас - достаньте где-нибудь; я так ушел в эту работу, что мне хочется иметь текст под рукой, а не пользоваться отрывками, переписанными зимой, да запомненными строфами, м<ожет> б<ыть> я найду еще новое.

<...>

Ваш Д. У.

³ См. примеч. 5 к предыдущему письму.

⁴ Речь идет о посмертном сборнике Анненского 'Кипарисовый ларец' (М.,1910), его трагедии 'Фамира-Кифаред' (М., 1913), его первом сборнике стихотворений и переводов 'Тихие песни' (см. II, 32,186, 692), а также стихотворениях 'Двойник' и 'Который?'.

36

14. Н. С. Архипповой. <Не ранее 2 ноября 1916 г., Москва>

Милая Надежда Сергеевна¹, простите меня, Вы и Евгений Яковлевич, что я опять замолчал так долго.

Я был долго и мучительно болен противной 'старческой' болезнью, которая называется ишиас. <...>

На этой почве опять дало себя знать сердце, и последовал ряд 'лишений сознания' (Он², вероятно, назвал бы это 'обмиранием'³). Я попал только на этой неделе на 'Фамиру'⁴ и должен сказать, что в чтении - гораздо сильнее. Идет с купюрами, на сцене какие-то кубы.

[Рисунок сцены. - Т. Н.] <Было бы интересно посмотреть>

Сцена что-то вроде этого. Читка - с завыванием. Красив Церетели⁵, хорош его силуэт с кифарой (вообще, часто являются силуэты - это хорошо), в сцене, где 'Нужны ли желанья мои

37

ей, твоей беловыей' хороши сцены с сатирами. Силен Аркадин⁶ великолепен. Музыка в нескольких местах хороша. Нимфа Коллэн⁷ - вульгарна, с жестким профилем. Задний фон - белое полотно, на нем то голубой, то розовый свет, один и тот же, и зала освещается. Выпущен этот хор 'Как чад полуночных видений и диких роз и нежных смут'⁸. Не жалейте, что не видели Фамиру - читайте его и не ходите в Камерный театр.

<...>

Фрагмент письма опубликован в работе: Канатьева А. 'Фамира-кифарэд' на сцене Московского Камерного театра // Материалы 2009. С. 249. PDF 4,0 MB

¹ Архиппова Надежда Сергеевна (? - 'умерла 5 августа 1949 г.' - запись рукой неустановленного лица на письме Е.Я. Архиппова А.В. Звенигородскому от 3 сентября 1949 г. - Архив М.А. Торбин) - первая жена Е.Я. Архиппова (с 1903 по 1922 г.).

<...>

39

² Т. е. И. Ф. Анненский.
³ Обмирание - народное название летаргического сна, который понимается как временная смерть, когда душа спящего посещает 'тот свет'. Стихотворения со словом 'обмирание' у Анненского нет. Об обмирании писал А.А. Фет: 'Я в жизни обмирал, и чувство это знаю...', '...Что-то хотелось сказать на прощание, - / Сердца не понял никто; / Что же сказать про его обмирание?...'.
У Анненского аналогичный мотив, связан, по-видимому, с ночными приступами стенокардии или сердечной аритмии. 'У Анненского был порок сердца. Он знал, что смерть может случиться в любую секунду, прежде чем он успеет понять, разобраться, в чем дело... Когда читаешь его стихи, то, кажется, чувствуешь, как человек прислушивается к ритму своего сердца: не рванулось бы сразу, не сорвалось бы. Вот откуда и ритмы стихов Анненского, их внезапные замедления и ускорения, их резкие перебои. Это - стихи задыхающегося человека' (Ходасевич В.Ф. Об Анненском // Ходасевич В.Ф. Собр. соч.: В 4 т. М., 1996. Т. 2. С. 96). См. также: Кривулин В. Болезнь как фактор поэтики Анненского // Иннокентий Анненский и русская культура XX века. СПб., 1996. С. 105-109.
⁴ Премьера трагедии И.Ф. Анненского 'Фамира-Кифаред' (постановка А.И. Таирова с конструктивистскими декорациями и костюмами А.А. Экстер и музыкальным оформлением А. Фортера) состоялась в Московском Камерном театре 2 ноября 1916 г.
⁵ Церетели Николай Михайлович (наст, имя и фам. Саид Мир Худояр Хан; 1890-1942) - актер, режиссер. Исполнитель роли Фамиры-кифареда.
⁶ Аркадин Иван Иванович (1878-1942) - актер, исполнявший в спектакле Камерного театра 'Фамира-Кифаред' роль Силена.
⁷ Коллэн Нимера (1878-?) - актриса Камерного театра. Добавление в отдельном списке к изданию: Коллен (Коллэн) Надежда Эмильевна (1878-?)

⁸ Выпущенный хор - из третьей сцены 'Фамиры-Кифареда'. Цитируемые Усовым слова у Анненского произносит не хор, а Нимфа.

40

16. В.И. Кривичу 28 янв<аря> 1918. Москва

Глубокоуважаемый
Валентин Иннокентьевич¹,

Мне хочется думать, что письмо мое не покажется Вам странным и навязчивым. Я много раз говорил о Вас с Арсением Алексеевичем (раньше я знал Вас по 'Цветотравам'² и по 'Аполлону'³. Он показал мне некоторые из Ваших писем, которые показались сделанным мне подарком и, конечно, очень много дали мне.

Вы, конечно, 'без слов'⁴ поймете, что должно привлекать к Вам, помимо творческой личности, и мне не надо говорить этого.

В одном из Ваших писем Вы говорите о 1 томе драм Еврипида и о том 'узком пути', на котором, при жизни Переводчика, Зелинский, встречаясь с ним, должен был отходить в сторону⁵.

Я еще летом 1916 года, т. е. тотчас по выходе Драм⁶, предупредил Ваше желание и высказал в одной заметке то самое, о чем говорите Вы (об изменении стихов, о желательном помещении 'исправленных мест' хотя бы за текстом). Эта заметка под заглавием 'Русский Еврипид' сдана в набор для очередного номера 'Жатвы' (если ему только суждено выйти)⁷.

Я верю, что так или иначе нам довелось бы сойтись с Вами, хотя бы на почве той же 'Жатвы', в которой я 'состою сотрудником'. Так что мое письмо есть выражение желания скорее узнать Вас, взять от Вас то, что Вы можете дать людям.

И потом Арсений сказал мне, что я вполне могу написать.

Итак, не сердитесь на меня, дорогой Валентин Иннокентьевич, и знайте, что если Вы не захотите дать мне возможность подойти к Вам - я ни словом больше не намекну Вам о своем существовании.

Уважающий Вас Д. Усов.

41

P.S. Можно мне попросить Вас дать мне на память о Вас 2 вещи: Ваш портрет (все равно какой - любительский, вырезанный из группы, на открытке, 'электрический'⁸) и - 'Цветотравы' (я знаю эту книгу, но мне хочется иметь ее от Вас).

Москва, Арбат, Никольский пер., д. 21, кв. 25 (Я живу в одном доме с Арсением).

Дмитрий Сергеевич Усов

Автограф - РГАЛИ. Ф. 5. Оп. 1. Ед. хр. 101. Л. 1-2. Л. 3 - конверт со штемпелем '29.1.<19>18. Москва'. Адрес: 'Петроград. Смольный. Долгоруковский переул. Дом 2 кв. 20. Его высокородию Валентину Иннокентьевичу Анненскому'. Ответные письма Кривича к Усову не известны. В письме к Альвингу от 26 мая - 14 июня 1918 г. он передает 'привет Усову' (РГАЛИ. Ф. 21. Оп. 1. Ед. хр. 10. Л. 74 об.).

¹ О В.И. Кривиче см. I, 618.
² 'Цветотравы' (М., 1912) - сборник стихотворений В.И. Кривича.
³ 'Аполлон' - литературно-художественный журнал ( 1909-1917). В 1909 г. Кривич участвовал в разделе журнала 'Заметки о русской беллетристике'.
⁴ 'Без слов' - намек на переведенное И.Ф. Анненским стихотворение П. Верлена 'Песня без слов' или - шире - на всю книгу Верлена 'Романсы без слов' (1874).
⁵ Переводчика, т. е. И.Ф. Анненского. О Зелинском и об издании переводов И.Ф. Анненского из Еврипида см. I, 618. В письме 13 декабря 1934 г. Кривич писал Бонч-Бруевичу: '...когда я заключал с Сабашниковым договор на издание 'Театра Еврипида', я передал ему на время, для сверки и работы - 1 ) Ряд черновых и других переводов трагедий, входивших по плану отца во II том. Эти рукописи (трагедии и статьи) были взяты его компаньоном Лукиным под расписку на моем экземпляре договора. Кроме того, 1) III-й том, насколько помню, был передан мною в виде печатных оттисков - измененные, исправленные, дополненные рукою Анненского', - и предлагает, получив расписку от Кривича, представителям Литмузея забрать материалы из издательства Сабашниковых (РГАЛИ. Ф. 612. Оп. 1. Ед. хр. 327. Л. 41 об.).
⁶ 'Театр Еврипида' в пер. и с коммент. И.Ф. Анненского под ред. Ф.Ф. Зелинского. М., 1916. T. I. Страница
⁷ Этот номер 'Жатвы' в печати уже не появился (издание прекратилось на вып. VIII). Рецензия Усова 'Театр Еврипида в пер. И. Анненского под ред Ф. Зелинского. Том II' появилась в газете 'Понедельник' (1918. ? 7. 2 (15) апр. С. 4). См. I, 406-07.

42

⁸ Во второй половине XIX в. фотографировали только при дневном свете, а искусственный считали принципиально негодным. Около 1910 г. для фотосъемки стали применять электрическое освещение (так было быстрее и дешевле), но к концу 1910-х годов это еще было в новинку. Одно из московских фотоателье, например, называлось 'Электроимпериаль' (Цветной б-p., д. 1) - в честь этого изобретения. (Благодарю за это разъяснение А.Л. Соболева. - Т.Н.).

23. Е. Я. Архиппову. <Декабрь 1921 г., Астрахань>

64

Вы спрашивали меня о стихотворениях Кассандры <В. А. Меркурьевой>. Евгений Яковлевич, мне они не нравятся. Это, к сожалению, итог от них. А детали - вот:

Поэт, несомненно, культурен по-настоящему. Он (не сомневаюсь) читал В<ладимира> С<оловьева>, И<ннокентия> Ф<едоровича>, Вяч<еслава> Ив<анова>, Брюсова. Этих 4-х он знает безусловно. И все они расписались в его собственной книжечке (если таковая уже имеется).
'Мед и яд' - прямо из И<ннокентия> Ф<едоровича>.

Речь о стихотворении 'И мед, и яд - слова очарования' (1915; Гаспаров М.Л. Вера Меркурьева (1876-1943). Стихи и жизнь // Лица: Биограф. альм. [Вып.] 5. М .; СПб., 1994. С. 13-14)

30. Е. Я. Архиппову. <Лето 1922 г., Астрахань>

96

Отклик на ненапечатанную книгу 'Исповедь' Евгения Архиппова¹
(manuscr<iptum>². Май 1922).

Зачем у кельи ты подслушал,
Как сирый молится поэт?
Вяч. Иванов³

So spricht der Geist zum andern Geist.
Goethe⁴

Читая эти странные страницы, положенные на аналой к безымянному духовнику, испытываешь, во-первых, смущение: может быть, это подслушано? И имеешь ли право откликаться чем-либо меньшим, чем вторая исповедь? Но не считая всё же себя 'виновным', с одной стороны, не будучи готовым и способным на аналогичную исповедь - с другой, предпочту среднюю тропу: сочувствие и отклик.

В процессе чтения 'Amours défunts'⁵ носишься попеременно между двумя сферами: дышишь то чистым, разреженным воздухом горных высей, то 'Симпосиума'⁶, то густым, 'пахучим как соки белены'⁷ духом той сферы, наилучшим словесным начертанием которой явилась несправедливо оклеветанная, но и несправедливо превознесенная, строгая и всё же захватанная книга О. Вейнингера⁸ (ее считал возможным упоминать В. Ф. Эрн в ходе своего незабываемого 'Семинария по Платону', М., 1915-169).

...Говорить ли о личных ассоциациях? Ведь, в конце концов, всё от них идет, и сам автор уполномочил нас на это. Да

97

простится мне поэтому, что разбор мой превратится в 'перетолковывание'!

Не случайным кажется мне у Евг. Архиппова разделение на семь глав. Эти семь лирических фрагментов представляют по существу семь ступеней перехода вещества в дух, плоти - в культ тончайшей эротики, проекция которой как бы достигает тех областей, где ангелы видны. Последняя глава есть уже изложение некоторой недосознанной и неосознанной религиозной системы, имеющей центром литературный тип, но фактически целиком принадлежащей автору¹⁰.

Во всех семи главах, однако, заметно три устойчивых компонента:

1. биографический костяк, хронологическая последовательность которого твердо прощупывается вначале, смутно мелькает далее и под конец становится не плотнее рентгенодиагностического снимка ('извольте мне простить ненужный прозаизм'");

2. идеологическая надстройка, являющаяся 'составом', телом всего творения, и

3. пышное одеяние из цитат (которое, прибавим от себя, могло бы быть и менее тяжким: не все в одинаковой степени убедительны, и мысль порою теряется за ними).

Отношение читающего ко всему произведению всецело определяется его отношением к следующей мысли Иннокентия Анненского: 'Брак вообще не может быть прекрасен, благородная красота девушки должна умирать одинокая под черным вуалем и при тающем воске церковных свечей' (Вторая книга отражений, 85)¹².

Эти слова (роковым образом отсутствующие в вышеупомянутом цитатном убранстве) я считаю самым лучшим и точным выражением руководящей мысли нашего автора.

Слова эти были сказаны И. Ф. Анненским в применении к Офелии, но от своего лица (сравните контекст: 'Офелия погибла оттого, что'¹³ - argumentum ad hominem*). Должен сознаться: гамлетовскую психологию я всегда склонен был рассматривать как психологию импотента.

...А посмотрите на цветущий мужественный облик Иннокентия Федоровича! Благородная тень утомления - не делала ли она его еще 'интереснее'? Она придавала ему

* Человеческое (житейское) объяснение (лат.).

98

ни с чем не сравнимое обаяние, и так представляю себе благоуханное и сильное чувство женщины по отношению к нему.
А он?.. 'Под черным вуалем' - да! Но и под этим черным вуалем твои губы будут так же влажно алы, и твои блестящие глаза так же приманчивы, и твой голос еще звучнее, и - я хочу тебя, ты, ничего не ожидающая, понимаешь?.

Вот что, по-моему, он должен был думать в то время, как с его пера стекала четкая и неприемлемая формула, выписанная выше.

Неприемлемая - для меня; для Евгения Архиппова она, напротив, более чем приемлема: это единственно возможная формула его отношения к полу.

Влюбленность, но не любовь. Рост крыльев, упругое напряжение, томящая возможность полета - но не желай его, этого полета: твои крылья будут сломлены или опалены. 'Tertium non datur'* - саркастически прибавляет комментатор с ногой-копытом. И - будем искренни - очень много в построениях Евг. Архиппова обязано своим рождением наветом именно этого черного комментатора.

'Женское лицо прекрасно до тех пор, пока поддерживает фантастику построения красоты (причем само лицо может быть и некрасивым)...' (с. 12). Да, безусловно; как это красиво сказано! Но читайте дальше: 'Как только наложена маска Афродиты, ... лицо бледнеет и никнет, затемняемое душною аурою пола' (<с.> 12-13).

.. .'Уберечь свою душу от спуска, через поцелуи, в душную равнину пола...'¹⁴. Уберечь? От спуска? Любоваться одними  линиями рук? Друг мой, неужели тебе надо напоминать слова твоего дивного Учителя:

...Вознестися не могли бы
Лики роз твоих,
Если б в сумрачное лоно
Не вписался погруженный
Темный корень их¹⁵.

'Сумрачное лоно'.. Ты знаешь, что в нем? Я не спорю: в нем много страшного, много и отвратительного. Безбородые и  безусые Пьеро, которых ведет по гребням крыши их 'старый

* Третьего не дано (лат.).

99

приятель-месяц' (Пьеро ведь страшней, чем думали наши снобы!)¹⁶. Беременные коровы. Женщины с бородами. Любвеобильные старцы с мокрым ртом и с чистыми стеклянными  глазами. 'Неритмичность фигур и гигантский рост, так пленяющий женщин, живущих только полом'¹⁷ (это, может быть, самое страшное).

Но ведь 'сумрачное лоно' - это же и твой род, твоя семья (которой ты уж, наверное, не боишься!), семейные портреты бабушки и дедушки, тихая серебряная свадьба твоих родителей, подвенечный вуаль мамы в образнице - и еще то, о чем так неповторимо-верно сказал наш общий любимец-поэт.

...Я спешил уйти в тайник -
Всех вещей начало¹⁸.

Родимая мгла и тепло вечного лона... Ты слышишь, наконец, как рокочет о них канон?

Homo dictus es ab humo,
Cito transis, quia furno
Similis, effec<eris>;
Cerne, qui es, et qui eris,
Modo flos es et verteris
ln fa<v>illam cineris.
Terram ter[r]is, terram geris
Et in terram reverte<r>is
Qui de terra sumeris
[De Brevitate vitae cantio. Phillipe de Grève.
Anal<ecta> hymn<ica> XXI 95]¹⁹

=   =   =   =   =

Все сказанное относится к той идеологической части книги, по поводу которой возможно n-ое количество суждений. Но нам не хотелось бы ставить здесь заключительную точку.

'Исповедь' Е. Я. Архиппова дает еще в своей VII-й главе самостоятельное исследование религиозной и творческой психологии 'Фамиры-кифареда' И. Анненского. Автор применяет здесь органически присущий ему метод, о котором сказано в предисловии к моему этюду 'Черубина де Габриак'. 'Фамира-кифаред', действительно, оказывается изученным сам в себе (вроде, приблизительно, Айхенвальдовских

100

штудий по Пушкину²⁰). Это тем более ценно, что русская литературная критика, кажется, доныне не удосужилась сказать
что-либо вполне законченное об античных драмах И. Ф. В конечном же счете, мы должны признать большую серьезность и значительность всей книги, представляющей редкостное сочетание литературно-психологического essai* с 'человеческим документом'. Все то больное, 'ненормальное', истомленное, жуткое, что есть в этой работе, составляет ее священную печать подвига с рыцарским крестом. Выполненная в сложных и нежных тонах Инн. Анненского, работа эта, местами схоластическая по построению, неизменно захватывающая, сохраняет внутри себя биение большого и страдающего сердца, исходящего кровью, но в немом привете подающего весть другим.

Рождество Пресвятой Богородицы. 1922²¹. Д. Усов

* Эссе (фр.).

Автограф неизвестен. Публикуется по машинописной копии, сделанной Архипповым и находящейся в составленной им книге: Отзывы Д. С. Усова о произведениях Е. Я. Архиппова 'Исповедь',  'Мелодия мучения', 'Иерофант ужаса и страсти' и др. (РГАЛИ. Ф. 1458. Оп. 1. Ед. хр. 112. Л. 2-3 об.).

¹ 'Исповедь' Архиппова (РГАЛИ. Ф. 1458. Оп. 1. Ед. хр. 35) подготовлена нами к печати (должна появиться в изд. Дома-музея Марины Цветаевой). Фрагменты.

² Рукопись (лат.). Следующая дата - время создания 'Исповеди' Архиппова.

³ Эпиграф - первые строки стихотворения Вяч. Иванова 'Ultimum vale', вошедшего в его поэтический сборник 'Cor ardens' (цикл 'Пристрастия') и посвященного 'Инн. Ф. Анненскому'. См. о нем в коммент. И. И. Подольской в кн.: Анненский И. Ф. Книги отражений. М., 1979. С. 667.

⁴ Второй эпиграф из сцены 'Ночь' первой части 'Фауста' И. В. Гёте: 'Когда ответит духу дух!' (пер. Н. А. Холодковского).

⁵ Погибшие любови (фр.) - часть названия первой главы 'Исповеди' Архиппова ('Предисловие к погребенным романам (Amours défunts)').

⁶ 'Симпосиум' (греч.) - диалог Платона 'Пир', главной темой которого является природа Эроса.

⁷ Цитата из стихотворения М. А. Волошина 'С какой тоской из влажной глубины...' (из венка сонетов 'Lunaria', 1913):

С какой тоской из влажной глубины
Все смертное, усталое, больное,

101

Ползучее, сочащееся в гное,
Пахучее, как соки белены,

Как опиум волнующее сны,
Все женское, текучее, земное,
Все темное, все злое, все страстное,
Чему тела людей обречены, -

Слепая боль поднятой плугом нови,
Удушливые испаренья крови,
Весь Океан, плененный в руслах жил,

Весь мутный ил задушенных приятий,
Все, чем я жил, но что я не изжил -
К тебе растут сквозь мглу моих распятий.

⁸ Вейнингер (Вайнингер) Отто (1880-1903) - немецкий писатель, автор нашумевшей книги 'Пол и характер. Принципиальное исследование' (1903), посвященной вопросам психологии пола. Вейнингер излагает антифеминистическую мифологию пола, в которой мужчина представляет более высокую ступень сознания (дух), а женщина предстает второсортным существом, лишенным памяти, талантов, способностей к логическому мышлению и т.п. О философии Вейнингера и восприятии его текстов русской культурой см.: Дёринг-Смирнова Р. Пастернак и Вайнингер // НЛО. 1999. ? 37. С. 63-69; Берштейн Е. Трагедия пола: две заметки о русском вейнингерианстве // Эротизм без берегов: Сборник статей и материалов. Сост. М. М. Павлова. М.,  2004. С. 68-89.

⁹ Курс, который Эрн вел в Московском университете, составивший последнюю незавершенную работу философа 'Верховное постижение Платона' (Вопросы философии и психологии. 1917. Т. 2-3. С. 102-173; вошло в кн.: Эрн В. Ф. Сочинения. М., 1991). См. также примеч. 13 к письму 43.

¹⁰ В центре последней главы 'Исповеди' Архиппова Фамира - герой пьесы И. Ф. Анненского 'Фамира-Кифаред'.

¹¹ Цитата из стихотворения А. С. Пушкина 'Осень'.

¹² Цитируется статья Иннокентия Анненского 'Проблема Гамлета'. См. в современном издании: Анненский И. Книги отражений. М., 1979. С. 169. Усов цитирует по первому изданию 'Второй книги отражений' (СПб., 1909).

¹³ Там же, у Анненского: 'Офелия погибла для Гамлета не оттого, что она безвольная дочь старого шута, не оттого даже, что она живность, которую тот хотел бы продать подороже, а оттого, что брак вообще не может быть прекрасен и что благородная кра-

102

сота девушки должна умирать одинокая, под черным вуалем и при тающем воске церковной свечи'.

¹⁴ Цитата из рассматриваемой работы Архиппова.

¹⁵ Цитата из стихотворения В. С. Соловьева 'Мы сошлись с тобой недаром ...', напечатанного в его статье 'Духовная драма Платона' (гл. XIX). Дополнительную актуализацию эти строки получили в докладе Вяч. Иванова, прочитанном в московском Религиозно-философском обществе 10 февраля 1911 г.: 'Быть может, никто после Платона, не сказал столь глубокого и жизненного о любви и поле, увенчивая первую и восстановляя человеческое достоинство и богочеловеческое назначение второго, славя 'розы, возносящияся над черною глыбой', и благословляя их 'корни, вонзающиеся в темное лоно', - как Вл. Соловьев' (Иванов Вяч. О значении Вл. Соловьева в судьбах нашего религиозного сознания // [Путь.] Сборник первый. О Владимире Соловьеве. М.: Путь, 1911. С. 42).

¹⁶ Ср.: 'Но откуда взялся свет месяца, который так любит Пьерро, этот романтический и зыбкий облик страдальца, одиноко гримасничающего в лунной ночи? Неужто все это порождение лишь второй половины 19-го века? Неизвестно, неизвестно...' (Alex. St. К истории типа Пьеро (о возможности воскрешения пантомимы) // Аполлон. 1912. ? 9. С. 33). Усов воспроизводит характерные мотивы искусства рубежа веков. См.: Маковский С. Об иллюстрациях Бирдслея // Уайльд О. Саломея. СПб., [1908]; Лафорг Ж. Пьерро. Pierrot fumist. Рисунки О. Бердслея. Пер. В. Шершеневича. М., 1918.

¹⁷ Цитата из рассматриваемой работы Архиппова.

¹⁸ Цитируется стихотворение А. В. Звенигородского 'Omnium initium rerum' ('Начало всех вещей', лат.) из его книги 'Delirium tremens' (М., 1906).

¹⁹ 'Человеком ты прозван от земли, / быстро минуешь, так как дыму / подобный сотворен; / смотри, что ты еси и что будешь, / сейчас ты цветок и (скоро) / обратишься / в золу пепла. / Землю топчешь, землю носишь / И в землю вернешься / Ты, взятый от земли' [Песнопение о краткости жизни (лат.). Филипп де Грев] - Analecta Hymnica Medii Aevi, ed. C. Blume & G. M. Dreves (Leipzig 1886-1922), XXI, 95. Пер. Г. Дашевского сделан для наст.  издания. Филипп Гревский (ум. 1236), канцлер собора Парижской Богоматери, писал стихи и по-французски, и по-латыни (см. о нем: Гаспаров М. Л. Поэзия вагантов // Поэзия вагантов. М., 1975. С. 468-470).

²⁰ Об Айхенвальде см. I, 619. Усов упоминает о его книге 'Пушкин' (М., 1908; 2-е изд., М., 1916).

²¹ Т. е. 21 сентября н. ст.

57. Е. Я. Архиппову. 16 III 1924 <Москва>

223

Дорогой Евгений Яковлевич!

Спешу Вам ответить, и пусть это письмо снова будет недлинным, но оно (снова же) деловое.

1. '3 стихотворения Евгения Архиппова' - получил. Я уже писал Вам осенью, что все вышедшее из-под Вашего пера мне априорно дорого. А из присланного мне очень, чрезвычайно полюбился 'Полиелей'¹. По-моему, только заглавие совершенно не подходит. Все стих<отворен>ие совершенно изумительно по целостности и красоте темы, по чудесному ходу разностопных строк, по твердому принципу кольцевой композиции. Мне особенно нравятся строки 9-14. Неожиданен и хорош глагол 'крылить'.

1-е стих<отворен>ие во многом мне не нравится ('верн', 'аур'). Но опять хороша середина: ст. 7-8, 11-12 (Белый!), 13, I5².

'Месса по Анненском' являет неожиданное сочетание царскосельских тонов школы Анненского (Пунин⁴, Комаровский), каких-то заглушенных ритуальных схем и акварели Тургеневских незабвенных 'стихотворений в прозе'... Но жалко, что слабей всего оказываются ритуальные возгласы Музы, делающие стихотворение в этой части неожиданно похожим на... (не обижайтесь!)... киносценарий.

Ваши стихи - это чудесно... Это как рисунки Эрна*, как роман Грифцова, как музыка Гофмана (= в пропорциональной зависимости от основной линии интересов и занятий автора)⁵.

* В. Ф. Эрн - философ, друг юности Е. Я. Архиппова.

Еще не было очередного заседания ред<акционного> комитета. Всеми силами буду отстаивать 'Полиелей', но думаю, что и отстаивать не будет необходимости.

2. Очень прошу Вас от лица ред<акционного> комитета в самом срочном порядке прислать нам для ознакомления Вашу

224

большую статью 'Иннокентий Анненский. Жизнь и смерть. Облик и тени', которую Вы читали Вашему кружку в начале лета 1922 г. в Новороссийске. М<ожет> б<ыть>, ее и не надо будет печатать, но она нам очень, очень нужна и для хроники, и вообще. Если у Вас даже только 1 экземпляр - пришлите его и не беспокойтесь: я лично отвечаю за его сохранность. И, пожалуйста, не отговаривайтесь ничем, и исполните как можно скорей нашу просьбу!*

* И еще одно: непременно пришлите рецензию на любую книгу (с 1917-го года) по Вашему выбору.

3. Мне помнится, что весною 1916 г., по получении 'Лиры Часов'⁶, Вы предлагали Арсению прислать разбор 'Лиры'. Если у Вас есть эта рукопись - пожалуйста, пришлите ее нам вместе со статьею об И. Ф. А.

= = = = =

Мы все еще ничего не получили из Петербурга. Стихотв<ор-ный> отдел - и тот еще не укомплектован. А для II отд<ела> мы имеем статью А. Г. Челпанова 'Из наблюдений над Театром Еврипида. Ифигения - жертва'. Очень хорошая. А потом предполагается статья (и огромная) Н. Н. Тюрина о Достоевском... И я ничего не могу поделать. Мне только больно, что Арс<ений> подходит к этому давно жданному делу с невымытыми руками.

Ведь это воплощение Вашей старинной мечты о 'Сирени на камне'!⁷

= = = = =

Посылаю Вам 2 стих<отворен>я Левы (Льва) Горнунга⁸ (его очень ценит Арс<ений>). 'Грации' мне не нравятся, а другое очень. Он - ученик Гумилева⁹. Составил его библиографию. Хотите еще его стихов?

Познакомился - очень мельком - со Всеволодом Эмильевичем¹⁰. Говорил ему про вас. У него на мгновение промелькнуло что-то похожее на интерес. Но его невозможно поймать - ни дома и нигде. Очень хочу передать ему Ваше письмо и 'Аспекты'. Сделаю это непременно.

Целую Вас. Пожалуйста, не задерживайте ответ и присылку рукописи!

Лена приехала 8-го марта, в Субботу.

Всегда Ваш Д. Усов.

225

Автограф - РГАЛИ. Ф. 1458. Оп. 1. Ед. хр. 78. Л. 44-45об. Пометка Архиппова красными чернилами: '3 стихотворения Е. А., посвященные Анненскому'.

¹ Полиелей - в узком смысле, пение псалмов 134-го и 135-го (по русскому счислению), начинающееся со слов 'Хвалите имя Господне', на праздничной утрене. В более широком смысле, часть праздничной утрени от начала пения названных псалмов до чтения канона; наиболее торжественная часть всенощного бдения. Поэтому такое название стихотворения, обращенного не к Богу, но к умершему И. Ф. Анненскому, показалось Усову неуместным. Приводим его текст: <...>

² Речь идет о следующем стихотворении из вышеуказанного машинописного сборника Е. Я. Архиппова. <"Над головою сиянье...>

226

³ Приводим текст этого произведения Е. Я. Архиппова.

228

⁴ Пунин Николай Николаевич (1888-1953) - искусствовед. Стихотворение Пунина "Ее Императорскому Величеству Феодоре, императрице Ромейской" публиковалось в журнале "Гиперборей" (1913 [1914], ? 910. С. 37-38; на титуле: ноябрь-декабрь 1913; фактически вышел в апреле 1914).

⁵ Грифцов Б. Бесполезные воспоминания. Берлин, 1923. Музыкальное наследие Э. Т. А. Гофмана довольно значительно: он написал несколько опер ("Ундина", "Аврора", "Любовь и ненависть"), сонат, камерных произведений.

⁶ "Лира часов" - стихотворение И. Ф. Анненского (1907), посмертно опубликованное в "Жатве" (Кн. 8, 1916). См. автографы на стр. 1, 2 "Литературной тетради Валентина Кривича".

⁷ См. примеч. 12 к письму 54.

⁸ Горнунг Лев Владимирович (1902-1993) - поэт, переводчик, фотограф, мемуарист. <...>

⁹ 4 Лев Горнунг был 'заочным' 'учеником' Н. С. Гумилева, собирал все, что касалось жизни и творчества 'учителя'. См.: Н. C. Гумилев в переписке П. П. Лукницкого и Л. В. Горнунга / Публ. И. Г. Кравцовой (при участии Л. Г. Терехова) // Николай Гумилев. Исследования и материалы. Библиография. СПб., 1994. С. 491-563.

¹⁰ В. Э. Мейерхольдом.

58. Е. Я. Архиппову. Москва, 14-е апреля 1924 фрагменты

230

Андрей Вл<адимирови>ч* сам написал мне укорительное письмо (где воспроизводил, между прочим, и то прекрасное стих<отворен>ие, к<отор>ое посвящено Н<адежде> С<ер-

231

геев>не⁷). Начало этого письма пышет надвигающейся cтaростью ('Старею... с каждым днем это чувствую',  'Исключительно занят перечитыванием вечных произведений и снам. 'Тихие песни'' Ин<нокентия> Анненского определенно мне не понравились. Я в них не нашел конгениального. Они мне чужды. Его посмертный сборник (очевидно, 'Кипарисовый ларец'. - Д. У.)⁸ удивительнее: там есть 'что-то" для меня родное и близкое. Напр<имер>, 'Тоска вокзала" и др.').

<...>

232

Еще впечатление: в Академии** устраивал показательный вечер ГЭТ (Гос<ударственный> Экспериментальный Театр, из Петербурга, руководимый В. Н. Всеволодским-Гернгроссом). М<ежду> пр<очим>, была исполнена многоголосая декламация 'Колоколы-балаболы' И. Ф. Анненского (из 'Песен с декорацией')¹³. Исполнено было совершенно изумительно.

* А. В. Звенигородский.
** Государственная Академия художественных наук (ГАХН).

Автограф - РГАЛИ. Ф. 1458. Оп. 1. Ед. хр. 78. Л. 46-47об.

⁷ Выяснить, какое именно стихотворение А. В. Звенигородского посвящено Н. С. Архипповой <первой жене Е. Я. Архиппова>, не удалось.

⁸ О 'Тихих песнях' см. примеч. 4 - II, 32.

¹³ Всеволодский-Гернгросс Всеволод Николаевич (1882-1962) - театровед. Речь идет о третьем стихотворении из цикла Анненского 'Песни с декорацией' - 'Колокольчики' (1906).

59. Е. Я. Архиппову. <конец апреля 1924, Москва> фрагмент

236

С. С. Иренев просил Вас ответить на несколько вопросов по библиографии Анненского. Если можно, напишите об этом на отдельном листке, и я прямо передам ему. Итак: 1. в библиографии указано на упоминание статьи И. Ф. 'Бальмонт -  лирик' в Вашей статье 'Вопросы вечности в лирике К. Д. Бальмонта', напечатанной во владикавказской газете "Терек" 25 III 1912. Какой No этой газеты⁹ и почему в той же статье, перепечатанной в 'Миртовом венце'¹⁰, нет упоминания об этой статье И. Ф-ча?

2. Где издавалась газета 'Белый цветок' в 1914г., с какого года и месяца и до какого, кто редактор и издатель, No и число газеты, где напечатано 'Письмо к умершему'?¹¹

О самом 'Письме к умершему' я, со своей стороны. Вам писал и повторяю свою просьбу - прислать мне его, непременно.

Автограф - РГАЛИ. Ф. 1458. Оп. 1. Ед. хр. 78. Л.63-64об.

⁹ 'Терек' - владикавказская газета, выходит с 1882 г.

¹⁰ Архиппов Е. Вопросы вечности в лирике К. Д. Бальмонта // Архиппов Е. Миртовый венец. М.,1915. С. 47-56.

¹¹ Щербинский Д. [Е. Я. Архиппов]. Письмо к умершему. (И. Ф. A.). Об эстетическом восприятии смерти // Терек. 1914, 26 мая. в 'Белый цветок' - однодневная газета (1914), вышедшая в день 'Белого цветка' - сбора средств на борьбу с туберкулезом.

68. Е. Я. Архиппову. <1924, Москва> фрагмент

271

1-й том "Западного эпоса" мне очень дорог ещё и по воспоминаниям детства: эпизоды из романа о Ренаре-лисе были включены в хрестоматию Е. А. Кирпичниковой⁶ (ее рецензировал И. Ф.⁷), - первую хрестоматию, которую я узнал в жизни, я ее читал в приготовительном классе (1904-1905 учебный год). Хорошее было время!

274

⁶ Кирпичникова Елизавета Александровна (1872-?) - учредитель частной московской прогимназии Кирпичниковой на Знаменке, составитель книги: Хрестоматия для приготовительных классов / Сост. Е.Кирпичниковой. М., 1903 (2-е изд.: М., 1908).

⁷ УКР IV. С. 95-99.

72. Е. Я. Архиппову. 14 декабря 1924 <Москва> фрагменты

285

Дорогой Евгений Яковлевич!

30 XI (13 ХII) некоторые из членов 'Кифары' сумели собраться у Tea Эс. Были: В. И. Мамонова, П. Н. Петровский*, H. Н. Тюрин, Tea Эс, Н. Ф. Бернер**, А. Г. Челпанов*** и я. Было очень печально. Арсений не нашел возможности прийти*. Я произнес небольшое вступительное слово (судьба имени Анненского за 15 лет, наши неотложные задачи: построение биографии И. Ф., пополнение Его библиографии, приведение в полную ясность вопроса о школе И. А.), которое обсуждалось.

* - строчки из стихотворения А. С. Пушкина '19 октября' (1825): 'Кому ж из нас под старость день Лицея / Торжествовать придется одному?'

Затем была 'круговая чаша' - читались стихи Tea Эс, Ваши ('Сожженные цветы падуг перед портретом...'¹), В. И. Мамоновой, П. Петровского, Н. Бернера, Вс. Рождественского и мои. Все это было очень далеко от смысла этого дня. Единственное, что имело отношение к Нему - это Ваше стих<отворен>е и два франц<узских> перевода из Него Tea Эс ('Еn vagon'**² и 'А la côte du Nord'***³). Общество также было настроено мало подобающе. Но я так устал (пришел со службы), что ничего не мог предпринять больше...

** 'В вагоне' (фр.).
*** 'На северном берегу' (фр.).

* Петровский Петр Николаевич (1864-1946) - поэт, переводчик. Подробнее: Архиппов Е. Я. Рассыпанный стеклярус: Сочинения и письма. В 2-х томах. Том II / Сост., подгот. текста, комм., вступ. статья Т. Ф. Нешумовой. М.: Водолей, 2016. С. 127.
** Бернер Николай Федорович (1890-1990) - поэт, публицист. Подробнее: Архиппов Е. Я. Рассыпанный стеклярус: Сочинения и письма. В 2-х томах. Том II / Сост., подгот. текста, комм., вступ. статья Т. Ф. Нешумовой. М.: Водолей, 2016. С. 83.
*** Челпанов Александр Георгиевич - филолог-классик, друг Д. С. Усова, сын (?) философа Г. И. Челпанова (1862-1936).

290

'Кифара' снова никак не живет. От меня ждут, что я ее 'оживлю' и стану во главе. Но у меня слишком мало веры в тех, кто сейчас в ней (кроме А. Челпанова и разве С. Иренева). Но Иренев, вероятно, не захочет быть в 'Кифаре', раз не он будет ею руководить. Конечно, он моложе меня (кончал гимназию в 17 или 18 году). Нисколько не сотрудник Академии: летчик. Знаю, что меня он не любит, но очень тщательно скрывает это под маскою понимания, доверия и сдержанной приязни. Стихи его малоинтересны. Первое впечатление, правда, сильное: безусловное следование формам и настроениям Анненского. Но это впечатление скоро пропадает, уступая место... досаде на формальное и малонадежное ученичество. Но библиографическая работа его будет, вероятно, хороша. После Вашей книги это - единственный по полноте и обстоятельственности библиографический свод до 1925 г. М<ежду> пр<очим>, Иренев открыл неизвестную доселе рецензию И<ннокентия> А<нненского> на 'Романтические цветы' Гумилева².

² Рецензия И. Ф. Анненского на сборник Н. С. Гумилева 'Романтические цветы' была опубликована 15 декабря 1908 г. в газете 'Речь' за подписью 'И. А.'. Подробнее см.: Тименчик Р. Д. Иннокентий Анненский и Николай Гумилев // Вопросы литературы. 1987. No 2. С. 171-178.

75. Е. Я. Архиппову. 12 января 1925 <Москва> фрагмент

293

Скоро пошлю и 'Литературную Мысль'³, воспоминания Кривича все-таки надо иметь, каковы бы они ни были. 'Мочалообразное' изложение, о котором Вы говорили мне по поводу посмертного сборника⁴, вполне сохранено и здесь. Всевозможные оговорки, ограничения, подходцы и т. п. И все же, все же...

293

³ 'Литературная мысль' (1922-1925) - альманах. Воспоминания В. И. Анненского-Кривича об отце, И. Ф. Анненском, напечатаны в III выпуске альманаха (Пг., 1925). В фонде Архиппова сохране-

80. Е. Я. Архиппову. апрель 1925 <Москва>

303

О Царском Селе и о В. И. Анненском

В<алентину> И<ннокентьеви>чу¹ (как и Черубине) я написал тотчас по приезде в СПб. В субботу 4 IV получаю (переданную лично) записку, оставленную для меня в Доме Ученых; из неё привожу некоторые выражения:

'Сегодня приехал в город - нарочно утром - позвонил Вам - увы: в начале 12-го Вы уже вымелись: Вот зашел к Вам - думал, а м. б., вернется? - Тоже - увы!

:Это же будет черт знает что, если мы не увидимся!' [не правда ли, тон более чем развязный?].

I-я встреча была в маленькой квартире Вс. Рождественского в Лазаретном переулке (против Царскосельского вокзала) в Субботу 4 IV, на закате. С дивана поднялся рослый человек в гороховой тужурке с почти седыми волосами - и когда он обер-

304

нулся, я увидал, что у него - лицо Иннокентия Федоровича. 'Так Вы - Усов? Очень приятно!' - вот первые слова.

Итак, о наружности: у него лицо И. Ф.; но это - вульгаризованный и русифицированный И. Ф. Представьте себе XVIII й век, перенесенный куда-нибудь в Рязань, упростившийся и обросший бытом, какой-нибудь домик с колоннами, вокруг которого - невылазная провинциальная грязь и свиньи чешутся о тумбы. Это ясно сказано в одном из последних стихов В. Кривича:

Городишко, ночь туманная,
Близки сердцу моему:²

Голос (это свидетельствовали близкие и родные) тоже повторяет голос отца: барственный, баритональный басок, очень отчетливый и вежливый.

В первое свидание В<алентин> И<ннокентьевич>ч занимался преимущественно тем, что восхвалял Вс. Рождественского-поэта, вспоминал Арс. Альвинга (с которым, оказывается, виделся ровно 2 раза в жизни³), отчасти - мельком - говорил об отце и его наследии. Когда речь зашла о Вас, он 1) поинтересовался, где Вы; 2) объявил мне, что он 'многое' предоставил Вам для библиографии - с оговоркою: 'что мог, конечно'.⁴ 3) просил передать Вам слово в слово следующее: 'Скажите ему, что я ему земно кланяюсь' - и при этом он, сидя на диване, согнулся так низко, как только мог.

Мы условились, и во Вторник 7 IV я был в Царском. Уже на станции мне казалось, что воздух другой и петухи - и те кричат по-другому. Просыхающие улицы с низкими домами и кое-где уютные и покойные правительственные здания, некоторые белые за оградою темных елей, с домовыми церквами - и всё это согретое и покрытое голубым небом. Я прошел мимо деревянного домика, где жили Пушкины и откуда Н<аталья> Н<иколаевна>⁵ смотрела на придворные экипажи. И здание Лицея, и памятник Пушкину⁶ (лучший из русских памятников ему) - смугло-бронзовый курчавый лицеист, задумавшийся на скамье (надписи на постаменте выбраны И. Ф. Анненским⁷), и Александровский дворец, и узкий, длинный Екатерининский дворец - всё это было знакомо и узнаваемо мною, как с детства. Несказанно длинная анфилада комнат Екатерининского дворца (незабвенна янтарная зала с аллегорически-

305

ми изображениями 'пяти чувств'⁸, китайский салон и сине-золотая церковь), где 'на желтом лаке лег окна косой квадрат'⁹: Камеронова галерея: Эрмитаж: Нет, решительно: после осени я предпочел бы для Царского Села именно черную весну¹⁰, талую, с капелью, с посвистом снегирей. Это редкий и прекрасный аспект Царского, и Анненский весь раскрывается в нем (В. И. тоже согласен с этим). - Я прошел мимо царскосельских прудов, проник к 'молочнице'¹¹ ('Урну с водой уронив':¹² 'И ослепительно стройна:'¹³). Я испил, от её 'вечной струи' из разбитого кувшина и ощутил ладонью её прекрасное, округлое колено.

Другая половина дня была посвящена Царскому Селу Иннокентия Анненского. В. И. живет на Магазейной (ул. К. Маркса) д. 14 кв. 1. В его глухо-провинциальной, нетопленной квартире - увы! уже мало от И. Ф. Подумайте: всю библиотеку И. Ф-ча он: продал Центросоюзу**. Осталось: кресло, лира часов¹⁴, некоторые картины и фамильные портреты (и В. И. даже не помнит, какие из них именно висели у него в кабинете; только о двух он знал точно: 'Женщина у моря' Бёклина¹⁵ и одно изображение Св. Себастиана). Я видел красивый портфельчик, с которым он умер, его чернильницу и перо*, кипарисовый ларец, стеклянное пресс-папье с портретом Дины Валентиновны¹⁶. Я читал сафьяновые тетради и получил в дар от В. И-ча - как получают при посещении обители частицу мощей - узкую полоску бумаги, на которой им было написано:

досадный, музыкальный
     мотив
93 Зп П ¹⁷

* 2 ручки: одна легчайшая, тонкая, костяная - другая тяжелая из гладкого и светлого металла.
** О библиотеке Анненского см. ниже прим 2 к письму Д.С. Усова в ГЛМ от 26.10.1934.

Чтò это - он не знает. И еще я получил визитную карточку:

Иннокентий Федорович Анненский
Директор Императорской Николаевской
Царскосельской гимназии.
Д.С.С.¹⁸

Я видел 'любительские' фотографии, где И. Ф. в имении у Хмара-Барщевских в Смоленской губернии стоит на деревенской улице, где ходит в сером парижском вестоне, так же, как если бы он вышел в Царскосельский парк.

Вместе с В. И-чем мы прошли к гимназии, и он (снаружи) объяснил мне все расположение помещений. Эта гимназия, её задняя сторона и её оттаивающий сад, увиденные мною на сероватом закате, были живым комментарием к стихам: ':И в безнадежности распахнутых окон, уже незрячие, тоскливо белы стены' и о земле 'меж лохмотьев рубашки своей снеговой':¹⁹ К сожалению, показывая всё это, В. И. не забывал ни на минуту и о своей, персонально ничем не интересной фигуре, и поминутно добавлял: 'А вот здесь была моя гарсоньерка'²⁰, или что-нибудь подобное:

Наконец, мы были и на Захаржевской, у старомодного, неказистого, но покойного дома Панпушко - у последнего жизненного обиталища И. Ф-ча²¹. В И-ч проводил меня и на станцию поздним вечером, и тут я видел в дымном полусвете буфета, еще одну царскосельскую тень: Анну Андреевну Ахматову²².

Что сказать Вам о В. И-че? Когда я сидел у него в Царском, был миг: день тускнет, В. И. сидел в отцовском кресле, спиною к еще светлому окну, сидел очень прямо, и бодро, и приветливо разговаривал. И вдруг я почувствовал - на краткий миг, но всё же почувствовал: 'Ты - у Иннокентия Анненского'. Но через миг этого снова не было:

В речи В. И-ча, как и в его облике, можно и нужно уметь расслышать и распознать фамильные черты. Многое он говорит так, как мог бы это сказать один И. Ф. Напр<имер>, по поводу того, что всё его наследие осталось в таком хаосе: 'Что ж делать - быть немцем аккуратным и порядливым он не умел, умирать он не собирался:'

Его отношение - не только к литературному наследию, но, по-моему, даже просто к памяти отца в её элементарной форме - возмущающее. Напр., он хочет сказать, что не простит никакой обиды в применении к личности И. Ф-ча и готов прислушаться ко всякой (без исключения) литературной оценке - и выражает это в форме следующего, воспроизводимого им самим разговора [-реплики воображаемого лица]:

307

- В. И-ч! Ваш отец совершил бесчестный поступок.
Бац по морде.
- В. И-ч! Чорт знает что за ерунду Иннокентий Анненский писал!
Нет, позвольте, почему? Давайте побеседуем!

Это - à lalettre* записано мною!

* Буквально (фр.).

Мне жаль, что Вы меня не слышите - я сумел бы передать Вам голос В. И-ча. Когда В. И. спросил меня, какого я мнения о его редакторской деятельности, и я совершенно прямо высказал ему всё наше общее недоумение и огорчение по поводу К. Л., и по поводу посмертного сб-ка, и по поводу Еврипида - он разводил руками и говорил патетически:

- 'Д. С.! Подумайте: война, Зелинский, мои личные нелады в семейном отношении - ну, что мне было делать?'²³

При самом поверхностном ознакомлении с сафьяновыми тетрадями я прочитывал строки, которые казались ему 'не поддающимися расшифровке' и находил разночтения, которые преступно было не дать. Так, например: стих<отворен>ие 'Милая, милая, где ж ты была?'²⁴ имеет 5 различных версий, в которых судорожно, мучительно ищется (и обретается) желаемая форма - всё это умолчано. Но перед этим стих<отворен>ием, на предыдущей чистой странице начато еще одно стих<отворен>ие, от которого написано лишь 5 строк, но которое касается той же темы и проливает новый свет на всё стих<отворен>ие:

Маргарита, стан твой снова тонок
И твоя опала грудь.
Маргарита, где же твой ребёнок?
Отвечай мне что-нибудь.
Маргарита, это было бредом:²⁵

И не воспроизвести этого!

В. И. прочел мне ряд писем И. Ф-ча, первостепенных по литературному значению (напр., о поэзии в словах) которые он обещает привести в дальнейших частях своей мемуарной работы; цель этой работы им самим формулируется так: 'Я хочу дать Анненского в халате'²⁶.

Похвальное и прекрасное намерение!!

308

Кстати, два слова о 'внуке Иннокентия Анненского' Лале (Елене), дочери В. И-ча от второй жены, Елены Александровны (не знаю девичьей фамилии)²⁷. Это - крепкая, трёхгодовалая девочка с широким лицом; над этим ребенком производится форменное издевательство. Валентин, например, зовет её: 'Внука Иннокентия Анненского, подойди-ка сюда' - и она идет. - 'Она у меня уже Иннокентия Анненского наизусть шпарит', с гордостью объявляет умный папаша, 'она недавно матери говорит: - Мама, налисуй мне бедную подлугу!

Мы думаем: - Какую такую бедную подругу ей нарисовать?

Она говорит: - С веточками. - Понимаете? Ель мою елинку извольте ей рисовать!'²⁸

Воспоминания и анекдоты об И. Ф-че, его экспромты* перемежаются в разговорах В. И-ча с попытками реабилитировать себя (в отношении нерадения к литературному наследию И. Ф-ча).

* Экспромты на неудачный официальный портрет И.Ф-ча (маслом), который он не любил и повесил в какой-то тёмный угол за печкой²⁹:

Мундира блеск и лак артиста
Хотел вместить он в свой девиз -
И в наказание повис
Несчастной жертвой трубочиста.

Экспромт на небольшой, смятой записке, карандашом, очевидно, где-то (при гостях?) был передан жене:

Суди меня, как хочешь строго -
Моя душа тебе верна.
Надежд в ней даже слишком много,
Но Дина лишь всего одна.

309

Общее впечатление от такого рода бесед В. И-ча приблизительно формулируется так: - Я совершенно не интересуюсь Еврипидом, мне никакого дела до него нет, и я очень сожалею, что вышла эта история с Зелинским и Сабашниковым. - Я, по правде говоря, не подумал, как следует, когда подписывал договор; и стихи я очень спешно переиздал - у меня, знаете ли, времени уж очень мало было; но вообще 'Иннокентий Анненский - это мой конек' [это уж подлинные слова В. И-ча].

Итак, resumé:
Валентин Иннокентьевич Анненский - вульгаризованное внешнее повторение своего царственного фамильного прототипа; он - недостойный хранитель Кипарисового Ларца, нерадивый душеприказчик Анненского и неудачный его сын. Но он сознает своё недостоинство, в этом, м. б., единственное его - не оправдание, а объяснение; 'это моя трагедия в отношении к Анненскому', говорит он (т. е. что он слишком мало для него сделал). Кроме того, он - единственный, через кого до нас еще доходит голос Иннокентия Анненского; в этом смысле мы должны считаться с ним - но и только в этом смысле³⁰.

Д. У.

P.S. Еще образцы вульгаризмов В. И-ча:

'Отец мой очень любил читать Достоевского во время бессонниц; как увидишь, что у него Достоевский раскрыт - так и знаешь: кончен бал, спать не будет'.

(И. Ф., который во время каких-то трений с попечителем округа давал ему понять, что для него не составит ни малейшего труда уйти) - 'а то ведь и в отставку в два счета подать можно'.

Затем - образец литературной пошлости В. И-ча: разоблачая различные выдумки Альвинга относительно И. Ф-ча [оказывается, Альвинг и в этом отношении очень много лгал, передавая 'со слов В. И-ча' то, чего никогда не было] - он коснулся и 'Струи резеды в темном вагоне'³¹; сам И. Ф. объяснял это стих<отворен>ие просто так: через вагон последнего Царскосельского поезда (1 ч. ночи) проходит дама в распахнутом манто - за нею струя духов; стих<отворен>ие это имеет, по В. И-чу, такой смысл: 'грех во сне'; и 'холеные ноги в крови' - это ступни, израненные всё о тот же 'гравий сада' - ( - я толкую это место совсем иначе. Д. У.)

Но В. И-чу этого мало; он добавляет: 'Скажу больше - это полковая дама, жена какого-нибудь Царскосельского кирасира - 'стрелка будет показывать семь', - в 7 ч. утра военные собирались уже уходить из дому. Во сне она смеет всё - а утром она свежа, и долг прежде всего - на пальце обручальное кольцо'.

Что ж, это - une théorie comme une autre*:

* <Еще одна> теория, такая же, как и другая: (фр.)

Автограф - РГАЛИ. Ф. 1458. Оп.1. Ед. хр. 78. Л.70-73 об.

Несколько фрагментов письма были введены в научный оборот в публикации А. В. Лаврова и Р. Д. Тименчика: В. Кривич (В. И. Анненский). Об Иннокентии Анненском. Страницы и строки воспоминаний сына [прим. 263, 274, 310] // ПК. C. 142, 143, 145. А также в статье: Тименчик Р. Д. О составе сборника Иннокентия Анненского "Кипарисовый ларец"".

310

¹ В. И. Анненскому-Кривичу. О впечатлении, произведенном Д. Усовым на Кривича, Вс. Рождественский сообщал Д. Усову в недатированном письме, полученном 4.06.1926: 'Кривич ждет Вас в Царское. Упоминая о Вас, он никогда не забывает добавить 'очень милый и воспитанный человек'. Я обижаюсь. Я знаю более точные и существенные эпитеты. Мне кажется, Вы успели его чем-то слегка не то что шокировать, но повергнуть в некоторое недоумение. Это хорошо. Я сам иногда прибегаю к такому способу воздействия на его 'помещичий стиль', хотя, как Вы знаете, и отношусь к нему очень сердечно. Мне обидно, что В. И. не тонко сделан' (цит. по машинописной копии из архива М. А. Торбин, музей Цветаевой).

² Среди опубликованных стихотворений Кривича таких строчек нет.

³ В письме 1913 г. к Альвингу Кривич сетовал, что не встретился с ним в Москве и в Царском. В письме к Альвингу 11 марта 1916 г. Кривич упоминает о бывшей между ними встрече 'зимой в Астории' (РГАЛИ. Ф. 21. Оп. 1. Ед. хр. 10. Л. 32).

⁴ В письме к Альвингу от 28 марта 1914 г. Кривич спрашивал: 'Правда ли, что в 'Жатве' будет напечатана какая-то статья с исчерпывающим указанием всех, где бы то ни было появившихся, произведений покойного отца? Мне сказал об этом один полузнакомый, кот<орый> на днях собирается читать в Обществе свой доклад об И. Ф. Анн<енско>м и брал у меня для этого доклада кое-какие сведения и материалы. Пожалуйста, дорогой поэт, если здесь есть что-нибудь похожее на истину - черкните мне - что это за статья и чья она, и, если это возможно, пришлите мне кусочек корректуры с этим указанием сочинений: давая сведения о том, в каких изданиях и годах надо искать статьи и пр. отца - я сам мог сделать много протоколов и 'вышесказанного докладчика', уже заканчивающего в эти дни свою работу, - мог направить на торный путь' (Там же. Л. 5-5 об.). В открытке от 4 марта 1914 Кривич уже благодарил Альвинга за присланную библиографию, с письмом от 18 апреля посылал дополнения и исправления к библиографии, составленной Архипповым.

⁵ Наталья Николаевна Пушкина. Пушкины жили в Царском Селе летом 1831 г. В 1958  в сохранившемся домике Китаевой, где жили Пушкины, был открыт музей-дача Пушкина (ныне г. Пушкин, ул. Пушкинская, д. 2).

⁶ Выполненный по проекту Р. Р. Баха. См. страницу.

⁷ Памятник Пушкину в Царском Селе был торжественно заложен в день столетия 26 мая 1899. И. Ф. Анненский, тогда директор Царскосельской Николаевской мужской гимназии, был одним из организаторов подписки на сбор средств для сооружения памятника. На следующий день, на празднике в Китайском театре Царского Села он выступил с речью 'Пушкин и Царское Село'. Торжественное открытие памятника состоялось 15 октября 1900. Подписи на памятнике: <далее тексты, см. на странице>

311

В. Кривич вспоминал, как волновался И. Ф. Анненский перед открытием памятника: 'Ночью <:> проснулся в холодном поту. Ему показалось, что одна из цитат приведена неточно и каменщики выбили на постаменте не 'весной при кликах лебединых', а 'весной при криках лебединых'. Он соскочил с постели и в пятом часу утра побежал к баховской скульптуре, уже установленной на место, но еще скрытой от взоров публики серым полотнищем. По счастью, тревога оказалась напрасной'. Тот же эпизод, видимо со слов Кривича, вспоминает и Конст. Эрберг (См.: Лавров А. В., Тименчик Р. Д. Иннокентий Анненский в неизданных воспоминаниях // ПК. С. 69).

⁸ Янтарный кабинет (янтарные панно для украшения интерьеров) был подарен Петру I прусским королем Фридрихом Вильгельмом I в 1716 году. В 1755 году Янтарный кабинет украсил один из залов Большого дворца в Царском Селе. Автором первоначального проекта Янтарной комнаты считается Андреас Шлютер (ок. 1660-1714) -- главный архитектор прусского королевского двора. В дни Второй мировой войны из-за хрупкости панелей Янтарной комнаты было решено не вывозить ее из Екатерининского дворца, а произвести консервацию на месте. Однако панно было демонтировано одним из подразделений специального назначения из состава группы армий вермахта "Север" и отправлено в Кенигсберг. При отступлении немцев янтарные панно снова были разобраны и, как полагают ученые, не позднее 6 апреля 1945 вывезены в неизвестном направлении. До сих пор судьба Янтарной комнаты неизвестна, поиски не дали никаких результатов. В 1979 г. было принято решение о восстановлении Янтарной комнаты, и 31 мая 2003 г.состоялось ее торжественное открытие.

⁹ Цитата из стихотворения Д. Усова 'Останкинский дворец'.

¹⁰ 'Черная весна' - стихотворение И. Ф. Анненского.

¹¹ Фонтан 'Молочница' (другое название - 'Девушка с кувшином') - одна из самых известных достопримечательностей царскосельского парка, воспетая А. С. Пушкиным в стихотворении 'Царскосельская статуя' (1830); поэтический символ Царского Села. Бронзовая скульптура была изготовлена в литейной мастерской Академии художеств по модели, созданной в 1810 Павлом Петровичем Соколовым (1764-1835). Темой для оформления фонтана послужила басня Лафонтена 'Молочница, или Кувшин с молоком'. Молодая крестьянка по дороге на базар мечтает о своем будущем богатстве. Представив мысленно свои мечты осуществленными, она подпрыгнула от радости, забыв, что у нее в руках кувшин с молоком: Кувшин разбился, молоко разлилось, и опечаленная девушка раздумывает о своем несчастье. Соколов

312

изобразил вместо французской крестьянки девушку в античной одежде. Фонтан спроектировал Августин Августинович Бетанкур (1758-1824).
"...ощутил ладонью её прекрасное, округлое колено." Я дважды в тёплое время был в этом парке, в 2009 и 2011 году. И оба раза вместо уединённого места наблюдал столпотворение людей, пьющих и набирающих воду в бутылки, моющихся и непременно трогающих и колено, и грудь "молочницы". Как мужчин, так и женщин. Эти части металлического тела неестественно сияли на солнце. Особенно неприятно было, когда по пояс голый, в спортивных штанах и пляжных шлёпанцах, подвыпивший "благодарный потомок" сопровождал свои ощущения ржачем и позированием на камеру. Мне едва удалось сделать снимок для собрания, чтобы на нём не было людей, см. на странице.

¹² Цитата из стихотворения А. С. Пушкина 'Царскосельская статуя'.

¹³ Цитата из стихотворения А. А. Ахматовой 'Царскосельская статуя' (1916).

¹⁴ 'Лира часов' - имеются в виду принадлежавшие Анненскому напольные часы в форме лиры, давшие название стихотворению (см. примеч. 6 к письму 58).

¹⁵ По-видимому, речь идет о картине Бёклина 'Вилла на берегу моря', на переднем плане которой изображена одинокая женская фигура.

¹⁶ Дина (Надежда) Валентиновна - Анненская (урожд. Сливицкая, в первом браке Хмара-Барщевская; 1841-1917) - жена И. Ф. Анненского с 1879 г., мать В. И. Анненского-Кривича.

¹⁷ Анненский выписал цитату из 'Записок из подполья' Ф.М. Достоевского. Это и есть 'Зп П', а 93 - видимо, указание на соответствующую страницу (благодарю за разъяснение А. Соболева). Кроме перечисленного, Усов получил от Кривича в подарок драму И. Ф. Анненского 'Фамира Кифарэд' (М., 1913) с такой надписью: 'Дорогому Анненскианцу Дмитрию Сергеевичу Усову на память книгу Анненского - Сердечно. В. Кривич. VI. 1926. Ц<арское> С<ело>. Издание мною было опротестовано. Печаталось без моей корректуры. В некоторых местах не соответствует тому, прокорректированному автором списку, по которому Иннокентий Анненский читал 'Фамиру'. Валентин Кривич' (см.: Иванов А. Автограф на книге // Библиофилы России. Альманах. Т. IV. М., 2007. С. 157).

¹⁸ Действительный Статский Советник.

¹⁹ Первая цитата - из стихотворения 'Тоска мимолетности' (из 'Трилистника сумеречного'), вторая - из стихотворения 'В марте'.

²⁰ Гарсоньерка (от франц. garconnière - 'квартира холостяка') - маленькая однокомнатная квартирка, часто без отдельной кухни, используемая порой для интимных свиданий.

²¹ С 1908 Анненский снимал квартиру 'в доме ? 14 по Захаржевской улице, принадлежавшем вдове отставного генерал-майора Василия Артемьевича Панпушко (1814-1893) Марии Семеновне' (комментарий А. В. Червякова к кн.: Анненский И.Ф. Письма. Т. II. 1906-1909. Сост. и коммент. А.И. Червякова. СПб., 2009. С. 223-224).

²² Ахматова действительно была 7 апреля 1925 в Царском Селе (см.: Черных В.А. Летопись жизни и творчества Анны Ахматовой. 1889-1966. М., 2008. С. 207).

²³ Кривич писал Арс. Альвингу 13 февраля 1915 г.: 'Война и связанные с ней неожиданности и пертурбации деловой жизни и

313

ее перспектив отразились несколько и на мне, и отразились чувствительно: перемены в моей личной жизни:явилась необходимость и расставаться с Царским Селом, где мы прожили около 20 лет' (РГАЛИ. Ф. 21. Оп. 1. Ед. хр. 10. Л. 21об.-22). 20.01.1917 Кривич рассказывал Альвингу о ситуации с Зелинским: 'У меня плохо больна мама: А тут еще вышло маленькое дело по поводу папиного 'Театра Еврипида' (изд. Сабашниковых 'памятники мировой литературы'). Зелинский, кот<орому> издательство поручило редакцию этого последнего издания, слишком широко и совершенно недопустимо понял данное право вносить в текст изменения 'в соответствии с состоянием науки' и 'новооткрытыми оригиналиями подлинников'. : многих строк папиного текста он совсем не привел: Само собой разумеется этого абсолютно нельзя было делать - этого 'неприведения', хотя бы в примечаниях, подлинных слов И. Ф. А. и вышло это неожиданно и больно очень. По этому поводу была статья Розанова в No от 14/I 'Нового времени', ответное на встречное письмо к нему моей невестки. Затем в No от 16/I было и мое 'дополнительное' письмо в редакцию по этой теме: Ах, Зелинский, Зелинский! Вот до чего доводит 'узкая дорога', на кот<орой> с живым И. Ф. Анненским он тягаться не мог. Как хорошо было бы, чтоб еще кто-нибудь написал о законном желании видеть где-либо опущенные строки И. Ф. А.' (Там же. Л. 64, 63об.).

²⁴ Стихотворение имеет название 'Милая' (СиТ 90. С. 142-143). В этом издании варианты данного стихотворения не воспроизводятся, но лишь упоминается хранящийся ныне в РГАЛИ 'карандашный черновик' (С. 574).

²⁵ Этот набросок с разночтениями опубликован: СиТ 90. С. 551. Соседство этих текстов говорит об их 'связи с образом Гретхен из 'Фауста' Гете' (Федоров А. В. Комментарий в кн.: СиТ 90. С. 575).

26 Кривич к этому времени издал книгу воспоминаний 'Иннокентий Анненский по семейным воспоминаниям и рукописным материалам' (1925). Планы будущих частей мемуаров и написанные фрагменты продолжения этой мемуарной книги публикованы: В. Кривич (В. И. Анненский). Об Иннокентии Анненском, страницы и строки воспоминаний сына // ПК. С. 85-116. Отмечая ценность мемуаров Кривича, исследователи считают необходимым напомнить: 'Нельзя скрывать, что Кривич не был духовым конфидентом своего отца и имел представление прежде всего о внешней стороне его жизни и творчества' (Там же. С. 67). Приводимая Д. Усовым фраза, напротив, демонстрирует претензию сына на интимный портрет отца. Формула названия заимствована из нашумевшей книги Ж.-Ж. Бруссона 'Анатоль Франс в халате' (Л., 'Время', 1925 - перевод И. Б. Мандельштама), другой перевод (А. А. Поляк и П. К. Губера): 'Анатоль Франс в туфлях и халате' (М.-Л., 'Петроград', 1925).

314

²⁷ Анненская Елена Александровна (ум. после 1957) - вторая жена В. И. Анненского-Кривича. Девичья фамилия Е. А. Анненской неизвестна. 'Хрупкая блондинка с голубыми глазами, немножко простенькая, но приятная' (Пащенко Т. А. Мои воспоминания // Пащенко Т. А., Позднева О. Л. В минувшем веке: Два детства. СПб.: Формика, 2002. С. 46); 'как многие русские люди, Валентин был богаче и своеобразнее, больше высказывался в беседах и общении, чем в своих произведениях, да и весь строй и быт Анненских был каким-то невиданным островом на фоне советского океана. Он был действительно русский барин старых времен, и мне больше всего хочется сравнить его с чудом уцелевшим екатерининским вельможей по утонченности манер и речи, по шарму, забавным недостаткам и той поистине детской беспечности и презрению к деньгам и ко всему, что касалось какого-то практического смысла и устройства жизни. Такой же была и его жена, Леночка Анненская' (Голлербах Л. А. Воспоминания. Цит. по: Голлербах Э. Ф. Встречи и впечатления. СПб., 1998. С. 463). Лала - Анненская Елена Валентиновна (1922-1976) - дочь В. И. Анненского-Кривича, внучка И. Ф. Анненского.

²⁸ 'Бедная: Подруга!' - цитата из стихотворения Анненского 'Ель моя, елинка' (1906).

²⁹ Упоминаемый портрет Анненского был передан в Литмузей вдовой Кривича, Е. А. Анненской-Кривич в 1936. Она писала директору музея В. Н. Бонч-Бруевичу: 'отправляю Вам большой портрет Иннокентия Федоровича (масло, работа Курдюмова Курбатова?), сделанный после тягчайшей болезни Ин<нокентия> Фед<оровича> в Сочи, кажется<,> в <1>904-5 г.' (РГАЛИ. Ф. 612. Оп.1. Ед. хр. 328. Л.16-17).

³⁰ Ср. слова Анненского о сыне, запомнившиеся одному из современников: 'Это моя карикатура'. Мнения современников о Валентине Кривиче см.: 1. В публикации: Лавров А. В., Тименчик Р. Д. // ПК. С. 67, 121. 2. В комментарии А. И. Червякова к кн.: Письма I. С. 68-69.

³¹ Стихотворение И. Ф. Анненского 'Струя резеды в темном вагоне' входит вторым в складень 'Добродетель' (СиТ 90. С.140-141).

90. Е. Я. Архиппову. 7 сентября 1925, Ц. Село

339

Дорогой мой Евгений Яковлевич!

Я - в Царском Селе, и я не знаю, что мне Вам сказать большего?

А что я не писал эти недели - Вам тоже должно быть понятно; только вчера я проводил А<лису> Г<уговну>* в Москву и вчера же получил Ваше письмо.

* Жена Д. С. Усова.

Царское тихо и безлюдно. К сожалению, почти каждодневно лил безнадежный дождь. Но зато бывали дни такой несказанной, редкостной синевы и прозрачности, какие выпадают только на Севере.

Я посетил могилу Иннокентия Федоровича. Хорошая чугунная решетка у тихой дорожки огораживает тесное 'семейное место'. Два креста. Один белый, деревянный, на нем карандашом рукой Валентина написано: Дина Валентиновна Анненская, ск<ончалась> 1917¹. Другой с высохшим стволом, строгий, прямоугольный, дубовый. На нем очень простыми, немного moderne буквами стоит: Иннокентий Федорович Анненский, ск<ончался> - 1909. Так было бы, вероятно, написано на дощечке на дверях директорской квартиры. И больше ничего. Липа склоняет над крестом свои немецкие ветви². Холмик зарос простыми травами, и кустарник уже начинает засеваться на нем. Посылаю Вам травку и листья с могилы И. Ф. 'Там его нет', с пафосом говорит Валентин о могиле. Он, видимо, туда и не ходит. А<лиса> Г<уговна> сплела венок из дубовых листьев, и мы возложили его на крест. Он был очень хорош, томно-зеленый на темном, постаревшем дереве креста: такие бывают аллегорические виньетки во французских молитвенниках и в наших книгах Александровской эпохи. Ах, -

Если тело твое христиане,
Сострадая, земле предадут -
Это будет в полночном тумане,
Там, где сорные травы растут...³

Так исполнились эти слова на Казанском кладбище Царского Села... А поблизости, сквозь зелень, мелькает бело-

340

розовый мрамор чужой усыпальницы*: точное воспроизведение круглого ионического 'Храма Дружбы', строения Чарлса Камерона⁴, что в Павловске; последний образ родной и чужой Эллады...

* Склеп-ротонда семьи графа А. А. Орлова-Давыдова. Арх. А. А. Грубе (1910).

= = = = =

Валентин со мною очень мил, подарил мне 'Лаодамию'⁵, соизволил читать следующие главы из своих 'воспоминаний' - еще даже не приготовленные как следует к печати⁶. Рукописей не показывает и даже не дает списать одно поразительное письмо И. Ф. о тайне слов⁷.

Зато приходит ко мне часто. В последний раз много и долго говорил об открывшейся в Царскосельском педагогическом музее выставке грибов, очень звал на нее, говорил как о чем-то насущном и ближайшим образом его интересующем. Сам он занимается Щедриным и очень дружен с Ивановым-Разумником⁸.

Царскосельский санаторий, где я живу, находится в бывшей даче Эбермана. Анненские жили тут несколько лет (и зимой). Санаторная столовая помещается в огромной, длинной галерее - веранде. Это о ней сказано: 'Покуда стекла на галерее еще черны...'⁹ Здесь был написан 'Фамира'. Но, показывая мне расположение дачи и сада, В. И. все-таки особенно выделил один домик на дворе: 'Вот тут жила моя 'Нигра'... А когда я спросил: кто это? - он даже несколько обиженно ответил, что ее 'все Царское знало' - это была роскошная ньюфаундлендская собака-водолаз...

Вашу 'Библиографию' В. И. 'очень любит' - показывал мне ее с Вашим автографом. Но настаивает, что он с Ольгой Петровной Хмара-Барщевской 'целую ночь сидел над корректурой' и сделал 'массу добавлений', но почему-то 'только некоторые' попали в окончательный текст...

= = = = =

В санатории довольно унылая публика. Престарелая М В. Ватсон, 'невеста Надсона' и переводчица Дон-Кихота¹², трясет головой и жалуется, что ей не дали ванну... Из писателей никого. Из филологов - А. С. Архангельский, А. В. Болдыров (переводчик и редактор Ахала Татия)¹³ Е. М. Придик; вот, кажется, и всё...¹⁴

341

Автограф - РГАЛИ. Ф. 1458. Оп.1. Ед. хр. 78. Л.86-87об. Рукой Архиппова на письме зеленым карандашом: "Портрет могилы Инн. Ф<едоровича>. Дача Эбермана". Письмо сохранилось без последней страницы.

¹ См. о ней примеч. 16 к письму 80.

² Липа (Linde) - любимое дерево в немецкой поэзии (так же, как береза в русской). Считалась священным деревом германской богини плодородия, вокруг него водили хороводы.

³ Строки из стихотворения Бодлера "Погребение проклятого поэта", переведенного и. Ф. Анненским.

⁴ Чарлз Камерон (1745?-1812) - английский архитектор, с 1779 г. жил в России. Храм дружбы в Павловске построен в 1780-1782 гг.

⁵ О "Лаодамии" см. примеч. 5 к письму 56. Усову был подарен, видимо, отдельный оттиск из сборника "Северная речь".

⁶ Воспоминания В. И. Анненского-Кривича.

⁷ Возможно, речь идет о письме к А. В. Бородиной от 25 июня 1906 г. Или к ней же от 15 июня 1904 г. Возможно также, речь идет о письме Волошину от 6 марта 1909 г. о "будничном" слове.

⁸ Ср., в воспоминаниях Л. А. Голлербах.

⁹ Строчки из стихотворения И. Ф. Анненского 'Призраки' (из 'Трилистника весеннего'). Об Эбермане и его несохранившемся доме, в котором жил И. Ф. Анненский в 1906-1908 гг., см. коммент. А. И. Червякова в кн.: Анненский. Письма. Т. 2. С. 14-15.

342

<...>

¹² Ватсон Мария Валентиновна (1848-1932) - переводчица, поэтесса, историк литературы. Оставив семью (мужа и падчерицу), с 1884 по 1887 г. - до смерти Семена Яковлевича Надсона (1862-1887) была при нем почти безотлучно, после смерти поэта написала его биографию и издала наиболее полное собрание сочинений. Ее перевод романа Сервантеса: Остроумно-изобретательный идальго Дон-Кихот Ламанчский. Соч. Мигеля де Сервантеса Сааведра. Полный пер. с исп. М. В. Ватсон. Часть 1-2. [Спб.] 1907.

¹³ Архангельский Александр Семенович (1854-1926) - историк русской литературы, член-корреспондент Академии наук (1904).
Болдырев Александр Васильевич (1896-1941) - филолог-классик, профессор Ленинградскою университета. См. также примеч. 6 к письму 89.

¹⁴ Придик Евгений Мартынович (1865-1935) - филолог, археолог, сотрудник Эрмитажа.

91. Е. Я. Архиппову. 19 сентября 1925. Спб. фрагмент

342

Валентин Иннокентьевич входит с заявлением в Академию Художественных Наук об издании третьей книги статей И. Ф. Мне придется по этому поводу выступать с "объяснением" в Р<едакционном> Комитете (Шпет - Сидоров - Гроссман).

343

Валентин был в последние дни совершенно ужасен и невозможен в своей предельной вульгарности, которую он уже не прятал, а показывал нараспашку.

14 сентября 1925 г. Усов оставил свой автограф перевода на немецкий язык 1-й строфы стихотворения "Свечку внесли" в "Литературной тетради Валентина Кривича".

98. Е. Я. Архиппову. <декабрь 1925. Москва> фрагмент

360

Сообщаю Вам справку о первом печатном выступлении Иннокентия Федоровича - то, чего у Вас нет в Библиографии:

Grammatyca historyczno-porówniawcza języka polskiego przez d-ra Antoniego Maleckiego. Lwów. 1879.
ЖМНП. 1881. Ч. CCXIV, март, паг. 2. С. 170-179. Подпись: И. А<ннен>ский.

Я все же очень тревожусь за судьбу "Лиры часов", "Кипарисового ларца" и того ларя с рукописями И<ннокентия> Ф<едоровича>, которые, находятся в цепких, но нелепых лапах Валентина. Какую-нибудь "штуку" он с ними, в конце концов, выкинет!

А Центросоюз до сих пор не хочет уступить ГАХН Библиотеку И<ннокентия> Ф<едорови>ча, хотя я очень об этом хлопочу.

111. Е. Я. Архиппову. 22 VI 1926. <Ленинград> фрагмент

394

Валентин Анненский подарил мне "Фамиру" в изд. Португалова. Он собирается... "запродать" Пушкинскому Дому сундук с рукописями И. Ф., но так, чтобы до его смерти никто к нему не был допущен и чтобы он находился на квартире у

395

Валентина, и чтобы П<ушкинский> Дом за это обязался пожизненно оплачивать квартиру Валентина. Каково?

115. В. И. Кривичу. <19 ноября 1926. Москва>.

406

Глубокоуважаемый и дорогой Валентин Иннокентьевич!

Я получил Вашу открытку, но мне приходится немножко поторопить Вас: дело в том, что мы хотим устроить заседание, посвященное библиотеке И. Ф. Анненского, к 13 дек<абря> (30 нояб<ря> ст. ст.)*, а потому мне хотелось бы иметь сведения о Вас хотя бы за две недели до этого срока, чтоб соответственно их разработать.

* О библиотеке Анненского см. ниже в письме Усова в ГЛМ от 26 октября 1934 г.

Простите, что "нажимаю" на Вас!

Мой привет Елене Александровне.

Крепко жму Вашу руку.

Ваш Д. Усов.

407

Автограф - РГАЛИ. Ф. 5. Оп.1. Ед. хр. 101. Л. 4. Датируется по штемпелю на конверте: 19.11.19<26>.

117. Е. Я. Архиппову. 9 декабря 1926. фрагмент

410

16 дек<абря> я читаю в ГАХН (в Библиологическом отделе) доклад: "Иннокентий Анненский и его библиотека". Валентин раскачался и предоставил кое-что в мое распоряжение (особенно ценно неизданное письмо ИФА к А. В. Бородиной о книге⁶).

⁶ <...> По видимому, речь идёт о письме Анненского от 2 августа 1905 г. о проспекте "Книги отражений" <...>. В "Бюллетенях Г. А. Х. Н." сообщалось о докладе

411

Н. И. По-рского и Усова "Библиотека И. Ф. Анненского", сделанном 16 декабря <1926>. Протокол этого заседания найти не удалось. О библиотеке Анненского см. ниже в письме Усова в ГЛМ от 26 октября 1934 г.

118. Е. Я. Архиппову. фрагмент

411

Читал доклад о библиотеке Анненского 16.XII. в Библиологическом отделе ГАХН. Постараюсь раздобыть протокол.

128. Е. Я. Архиппову. 15 июля 1927. фрагмент

450

Э. Голлербах пишет книгу о Царском: "Город муз"⁹ ("история милого города, как комплекса литературных идей, со всеми волнующими подробностями и мелочами быта, о которых повествует старожил и современник - эпоха Анненского и его плеяды" (Вс<еволод> Р<ождественский>).

О Царском пишет также Н. П. Анцыферов.¹⁰

⁹ Ср. отзывы о книге Э. Ф. Голлербаха "Город муз" (1-е изд. 1927; 2-е изд. 1930, оба - Л.) в письмах 131, 171, 181, 184, 187.
Об авторе книги Усов нелицеприятно высказался в письме Архиппову, март - апрель 1924 г.:

"Об Э. Ф. Голлербахе... Что ж о нем сказать? Он сын царскосельского кондитера, окончил Естественный факультет, потом дилетантски занялся искусствоведением и музейным делом. Очень "изъявляет" себя в плане библиофильском. Человек явно глупый и безвкусный (адрес его телеграммы Волошину: "Феодосия. Коктебель. Мастеру стиха Волошину"!). И все же, все же и его (ныне) можно предпочесть многому и многим..."

¹⁰ Правильно: Анциферов. О Царском Селе речь идёт в двух книгах Н. П. Анциферова: "Окрестности Петербурга" )Л., 1927) и "Детское Село" (Л., 1927; в соавторстве с О. Рындиной).

131. Е. Я. Архиппову. 8 сентября 1927. фрагмент

459

Не знаю, говорил ли я, что прочел совершенно смехотворную и беспомощную книгу Э. Голлербаха о Царском Селе: "Город муз". Изумляюсь, что могли найти в ней Вс. Рождественский и О. Мандельштам⁸. Вероятно, они просто принимают ее как книгу о Царском.

⁸ Этот отзыв совершенно противоречит тону письма (к Голлербаху <от 17 апреля 1931>) и высказанной в нем похвале книге. Мнение Вс. Рождественского о "Городе муз" Усов процитировал в письме к Архиппову от 15 июля 1927 г. О реакции Мандельштама рассказал сам Э. Ф. Голлербах во втором издании книги: "Современник Овидия, великий Осип Мандельштам выучил наизусть несколько страниц из "Города муз" и декламировал их автору в вагоне между Детским Селом и Ленинградом" (цит. по кн.: Голлербах Э.Ф. Город муз. Л. 1930. Факсимильное издание. М.: Книга, 1990. С. 12).

148. Е. Я. Архиппову. 3 июля 1928. <Москва> фрагменты

514

Дорогой Евгений Яковлевич!

С 7-го июля мы в Царском. Около 10 июля я провожаю Алю в Москву, а сам остаюсь еще недели на две. Около 25 августа буду снова в Москве.

Еще раз наш адрес: Детское Село близ Ленинграда. Улица Красной Звезды. Дом. 8, кв.10. Александре Александровне Ауэрбах - для меня.

Чтобы Вам было легче разыскать нас - прилагаю схематический план¹ (найти, впрочем, и без плана не составило бы труда). На план я нанес уж кстати и дачу Эбермана, и гимназию, и дом Панпушко² - но во все эти места я хочу отправиться с Вами. И, конечно, на кладбище.

Черные стрелки указывают путь к Валентину - Улица Карла Маркса (быв. Магазейка), 14, кв. 1.

Хорошо бы, если бы Вы (из Петербурга уже) открыткой предупредили нас, в какой день Вас ждать (чтобы мы не ушли в парк или не уехали в Павловск). А если Вы укажете и поезд, то я выйду Вас встретить.

<...>

515

<...>

До свидания в Царском и в Петербурге! А до того пишите подробно о числах Вашего паломничества и о маршруте.

Обнимаю Вас.

Наш привет Клавдии Лукияновне.

Ваш Д. У.

Автограф - РГАЛИ. Ф. 1458. Oп. 1. Ед. хр. 78. Л. 131-131об. На письме рукой Архиппова написан подзаголовок: 'Перед поездкой в Царское'.

¹ Этот план (Л. 127), как и последующее письмо (Л. 126). Архиппов вклеил в сборник (РГАЛИ. Ф. 1458. Оп. 2. Ед. хр. 12) 'Царское село', переплетенный из книг: I) Конашевич В. Павловск. М.: Л., 1927. 2) Гриневская И. Павловск. Петроград. 1922. 3) Анциферов Н., Рындина О. Детское Село. М.: Л..1927.

149. Е. Я. Архиппову. <До 6 июля 1928 г., Москва> фрагменты

515

О моих любимых местах в Царском Селе...

<...>

516

<...>

Из статуй, конечно, "Pace"¹ (у нее - прекрасные ноги) и еще одну статую у самого Екатерининского Дворца, налево от маленького бронзового памятника Екатерине (если стать ко дворцу спиной) - строгое и прямое античное изваяние - женщина со скорбным лицом и неожиданным египетским профилем, в длинном одеянии.

Автограф (фрагмент письма Усова, вклеенный в сборник Архиппова). РГАЛИ. Ф. 1458. Oп. 2. Ед. хр. 12. Л. 126.

¹ Расе (ит.) - мир; статуя богини мира в Царском Селе на дороге от Эрмитажа к озеру, воспетая И.Ф. Анненским и В.А. Комаровским. Образ Расе вошел в собственные стихи Архиппова, неизменно сопутствуя образу Черубины <...>

155. В. И. Кривичу. <6 сентября 1928 г., Москва>

526

Глубокоуважаемый и дорогой Валентин Иннокентьевич!

Напоминаю Вам о том, что необходимо прислать заявление в редакционно-издательскую часть ГАХН на ту тему, что Вы предлагаете к изданию III-ю книгу статей И.Ф. Анненского. не вошедших в 'Книги Отражений' и напечатанных в различных повременных и большею частью трудно доступных изданиях¹. С этим не следует медлить, п<отому> ч<то> сейчас как раз начинается работа редакционного комитета, а Алиса Гуговна устно уже заявляла об этой книге. Заявление лучше прислать на мое имя, а я тотчас дам ему ход и затем буду извещать Вас о дальнейшем.

Сердечный привет от нас обоих Елене Александровне. Вам и Лале!²

Ваш Д. Усов

Автограф - РГАЛИ. Ф. 5. Oп. 1. Ед. хр. 101. Л. 6. На бланке ГАХН.

¹ В те годы переиздать не вошедшие в 'Книги отражений' статьи И.Ф. Анненского не удалось.

² Жене и дочери Кривича. См. о них примеч. 27 к письму 80.

183. В. И. Кривичу. 11 июля 1931 г. <Москва> цитата

565

P.P.S. Я могу привезти рукопись "Посмертной книги статей", которую мне удалось исторгнуть при закрытии ГАХНа⁴.

⁴ В 1914 г. сообщалось, что к печати готовится 'Книга статей' И.Ф. Анненского, в которую предполагалось включить его критические статьи, не вошедшие в прижизненные сборники: 'Книга отражений' (СПб., 1906) и 'Вторая книга отражений' (СПб., 1909) (см. Архиппов Е. Библиография Иннокентия Анненского. М.. 1914. С. 33). Издание это не осуществилось. В 1925 г. Кривич пытался пристроить книгу в издательство 'Круг': см. его письмо Воронскому от 23 сентября 1925 г. (Воронский А.К. Из переписки с совет-

566

скими писателями / Вступ. статья и публ. Е.А. Динерштейна // Литературное наследство. Т. 93: Из истории советской литературы 20-30 годов: Новые материалы и исследования. М., 1983. С. 604-605), однако и эта попытка не осуществилась. В 1979 г. в издательстве 'Наука' вышло собрание статей И. Анненского ('Книги отражений'), подготовленное А.В. Федоровым, Т.Н. Ашимбаевой, И.И. Подольской. См. также: Анненский И.Ф. Материалы и исследования: Учено-комитетские рецензии: В 4 кн. Издание подготовил А.И. Червяков. Иваново, 2000-2002.

Передача архива Анненского в ГЛМ велась Кривичем в конце жизни (с 1933 по 1936 г.) и была завершена его вдовой Е.А. Анненской. В письме 31 октября 1934 г. к директору ГЛМ В.Д. Бонч-Бруевичу. предваряющем посылку в Литературный музей второй, 'дополнительной', части архива Анненского, В.И. Кривич писал: 'Там есть кое-что любопытное, напр<имер,> 'Necria. Жертва мертвым', "К вопросу о хронологии земной жизни Христа'... Вещь эта - совершенно случайна, иностранные работы, послужившие основанием - тоже в поле внимания Анненского попали <,> насколько знаю, случайно (вопросами, относящимися к области религии<,> отец вообще ни в коей мере не занимался) - но тем, пожалуй, наличие этого текста любопытнее. Особый интерес в составе этого дополнения представляют: 1) Альбом с поэмой 'Магдалина' - очень раннего периода, 2) составной альбом 1879 с ранними статьями и заметк<ами>, 3) переплет<енная> тетрадь - записн<ая> книга с последовательными черновиками стихов периода первого сборника и рядом заметок ("будущее поэзии', о Пушкине и пр.) - [относится к 1899 г.], 4) 2 перепл. тетради со списками и списк<ами>-автографами стихов - подготовка 1-й книги, 5) Единственный, исправл<енный>. автограф последнего стихотворения + отдельные стихотворения и наброски разных периодов, 6) 2 отдельные заметки - об органной музыке и о "Вехах", 7) Листки, касающиеся литер<атурной> организации ж. 'Аполлон', 8) заметки о Достоевском ("Слог Достоевского"), 8) о Ницше, 9) Положения, программа, наметки и отдельные куски назначенного и уже не осуществленного доклада в Литер<атурном> О<бщест>ве 'Об эстетическом критерии' и др. Не говоря уже об исследовательской ценности этого материала - целый ряд единиц здесь не только, конечно, не опубликован, но и неведом никому... Как только мне удастся отыскать (на что я твердо надеюсь) еще несколько полных пьес и статей 'Театра Еврипида' (2-й том) - сейчас же точно транспортирую к Вам. Вы ведь помните, что я говорил, что весь Анненский будет у Вас. При номерах моих перечневых описей - как Вы вероятно заметили - попадаются мои примечания н дешифровки: кое-что я пишу иногда карандашом прямо но материале, а также указал в моей 'пояснительной заметке". Это считаю не только небесполезным, но определенно необходи-

567

мым, как нити и некоторые облегчения чьей-либо работы над бумагами в дальнейшем: ведь некотрых вещей никто кроме меня пояснить не может' (РГАЛИ. Ф. 612. Оп. 1. Ед. хр. 327. Л. 33об.-34об.).

192. Э. Ф. Голлербаху. <январь 1932 г., Москва> фрагмент

580

Как счастлив был в этом отношении <речь  о посмертном редактировании> А.Н. Веселовский, сын которого был русским историком литературы¹. Но невольно вспоминается и другой сын², нам с Вами достаточно хорошо известный, хранящий архив отца, как собака сено! Он оправдывается, что он - не классик и многого просто не знает. Но все же у него больше живой связи со словом, чем у меня с биологией и эмбриологией, и, кроме того, тогда надо отдать для разработки тем, кто знает - что я постепенно и делаю.

А он, за то время, что я жил в Детском, так и не допустил меня к заветному сундуку!³

¹ Веселовский Александр Александрович (1880-1923) - сын А.Н. Веселовского, филолог. Принимал участие в издании посмертного собрания сочинений отца (т. 1-8,1908-1930), но вынужден был в 1918-1922 гг. продать часть его библиотеки Пермскому университету при посредничестве Ю.Н. Верховского, в прошлом ученика академика Веселовсюго.

² В.И. Анненский-Кривич.

³ Т. е. к кипарисовому ларцу, где хранились рукописи И.Ф. Анненского. Слова 'заветный сундук' аллюзивно отсылают и к пушкинскому 'Скупому рыцарю'.

205. Э. Ф. Голлербаху. 28 января 19<33 г., Москва> фрагмент

620

Пересматривая <...> некоторые переводы наших почтенных академиков и эллинистов, я еще раз убедился, насколько стилевое восприятие русских филологов было неравноценно их эрудиции (чего нельзя сказать о французах и в гораздо меньшей степени - о немцах). Русская классическая филология имела какое-то гладкое, нарядное представление о Греции, это - сплошная беломраморность. Есть традиция этой 'беломраморности' и в русской поэзии XIX в., и она-то именно и была творческим, стилистическим добавлением к историческому и грамматическому знанию ученых.

Между колонн занавески приподняты,
. . . . .
Ставят амфоры на стол².

Вот - эстетика русской эллинистики. Как это печально! Если говорить об эквиваленте живописном, то, мне кажется, это будет круг образов Альма Тадемы³. Правда? Здесь интересно Ваше мнение, как искусствоведа. Вообще это была бы любопытная тема - об искаженном эстетическом восприятии Греции русской филологией и поэзией. (Следы этого есть, увы, и у Инн. Федоровича⁴, хотя у него это уравновешивалось теплотой красок и чувственной телесностью).

Вот эта традиция, по-моему, должна быть решительно сломана, и новые интерпретаторы античных литератур должны дать античность суровую, шершавую, косматую, простую и человеческую.

² Цитата из стихотворения Я. П. Полонского "Аспазия".

³ Альма-Тадема Лоуренс (1836-1912) - английский живописец нидерландского происхождения, прославившийся картинами на мифологические сюжеты.

⁴ Анненского.

212. В. И. Кривичу. 11 декабря 1933 г. <Москва> фрагмент

629

Глубокоуважаемый и дорогой Валентин Иннокентиевич!

Как всегда помню 30-е ноября, и хотел бы получить весть от Вас и о Вас.

В 1934 г. исполнится 25 лет со для смерти Иннокентия Федоровича - а что сможем сделать к этому дню мы, для кого все его творчество живо и неотъемлемо от жизни в науке и в искусстве? Но знаю твердо одно: когда я думаю об этом дне, - мне вовсе не хочется погружаться в поэзию могильных решеток и опадающих листьев - я думаю об Иннокентии Федоровиче как о творческом уме, полном живых, играющих сил, без всякой пресловутой и преодоленной дряхлости, о которой плели небылицы его эпигоны.

Работаете ли Вы в области наследия Иннокентия Федоровича и над чем именно? Мне кажется, что при существовании издательства 'Academia', очень крепко помнящего всё многообразие литературных традиций и значение их для современности, возможно было бы отметить близящуюся памятную дату не одним только воспоминанием.

<...>

Автограф - РГАЛИ. Ф. 5. Оп. 1. Ед. хр. 101. Л. 9-9об.

³ Это последнее из известных нам писем Усова к Кривичу. На это письмо Кривич отвечал 21 декабря 1933 г., уклоняясь от прямого ответа о работах по разбору архива отца. Фрагменты ответного письма Усов прислал Архиплову:

'...Да, дорогой Дмитрий Сергеевич, и для меня, конечно, Анненский 'живой творец' - это я не раз Вам говорил... Не только, конечно - материально, но внутренние материалы его не имеют архивно-исследовательского запаха. Когда я разбираюсь в этих листках и тетрадях - я непобедимо чувствую его 'живой" запах: запах хинной воды, лилий, свежей шведской бумаги...

И ведь какая удивительная вещь: берете Вы Боратынского, - не говорю уже о Дельвиге, - даже, скажем, Тютчеве, и Вам ясно, что эти прекрасные страницы -- все же страницы прошлого. Они - перевернутые страницы. Берете Вы книги соэпошных Анненскому отошедших писателей... - да, многое из них Вас волнует, но все же и они - уже сказанное слово. Но 'Кипарисовый ларец' не имеет характера 'сказанности'. Страницы его даже не поседели. 25 лет не сделали его стихов прошлыми. Они едва ли не 'современны" и едва ли не обещают своих 'продолжений'... Да ведь что-то и есть в действительности в этой области: ведь, право же, те 'сюрпризы", которые заключены в архивных материалах - не суть ли продолжения по разным разделам его мысли и творчества? Таково, во всяком случае, мое чувствование' (РГАЛИ. Ф. 1458. Оп. 1. Ед. хр. 105. Л. 1-2).

213. Э. Ф. Голлербаху. 29 декабря 1933 г. <Москва> фрагмент

631

Из Детского Села получил недавно письмо от Валентина Иннокентьевича. Был рад ему как живому голосу из дома Анненских. Оказывается, он продал архив Инн<окентия> Фед<орови>ча в литературный музей в Москву, но до сих пор еще не отправил⁵.

В.И. - несомненно живой человек, с почвенным, органическим знанием русской культуры и русской речи. Несчастье его в том, что его все же большинство людей (и я из их числа!) воспринимают главным образом по его отчеству, а ему хочется быть чем-то бóльшим.

Но, вероятно, для Вас он предстоит и в другом, житейском и менее привлекательном аспекте. Что Вы о нем, вообще, сейчас знаете?

⁵ См. примеч. 4 к письму 183. выше

223. В ГЛМ

655

Директору Литературного Музея
доцента Моск. Института
Новых Языков
Усова Дмитрия Сергеевича

Заявление

В 1927 году в Гос<ударственную> Академию Художественных Наук была по моему ходатайству передана Центросоюзом творческая библиотека Иннокентия Федоровича Анненского (среди книг - большое количество с его пометками). В 1930-1931 г. бывш. ГАХН по его [так! - Т.Н.] реорганизации в ГАИС был переведен в Ленинград. Интересно было бы выяснить местонахождение Книжного собрания И.Ф. Анненского и сосредоточить его в Литературном Музее вместе с архивом И.Ф. Анненского, поступившим ныне в Музей.

Заведующим библиотекою ГАХНа состоял научный работник Николай Иванович Пожарский¹, ныне работающий в Гос<ударственной> Библиотеке Иностранной литературы (ГБИЛ). Он мог бы дать сведения о судьбе данного книжного собрания в связи с ликвидацией библиотеки ГАХН².

Д. Усов
26.Х.<19>34

656

Автограф - РГАЛИ. Ф. 612. Оп. 1. Ед. хр. 2072. Л. 1.

¹ О Пожарском см. примеч. 5 к письму 120.

² Библиотека Анненского стала терять свою цельность довольно рано. Вот какие разъяснения о судьбе библиотеки дал нам исследователь И.Ф. Анненского А.И. Червяков в письме от 4 июня 2010 г.:

'Вспоминая 1910-е гг., ученик Анненского писал: "...маленький рабочий кабинет Николая Степановича <Гумилева> был заставлен лишь книгами, среди которых было много французских журналов, принадлежавших ранее И. Фед. Анненкову" (Кондратьев Ал. Андре Шенье русской революции // Слово. Ревель. 1926. No 238. 15 авг. С. 6).
Судьба той части библиотеки ИФА, которая оказалась в библиотеке ГАХН <...> в 'полной мере' остается для меня загадкой. Уверенно можно говорить лишь о том, что ее часть оказалась во ВГБИЛ. В начале 1990-х гг. Александру Евгеньевичу Аникину посчастливилось найти там несколько книг из библиотеки ИФА, о чем я пару раз упоминал в изданиях ИФА. В письме от 28.04.1991 г. он писал мне о том, что ему сначала удалось 'идентифицировать", как 'Анненский" снабженный золотым тиснением на корешке 'И. А." экземпляр Лекокт-де-Лилевской книги из ВГБИЛ 'Derniers poèmes: Apollonide" (Paris, 1895), а впоследствии 'опознать' в качестве таковых же тома Леконт-де-Лилевских переводов Еврипида (2 тома) и Эсхила (1 том)'.

О продаже В.И. Анненским-Кривичем библиотеки Центросоюзу см. выше в письме Д. С. Усова к Е. Я. Архиппову в апреле 1925 г. Но, похоже, Центросоюзу было продано то, что оставалось у Кривича (вероятно, бóльшая часть). Какая-то часть библиотеки оказалась у Вс. Рождественского (см. на его персональной странице свидетельство И. Басалаева), а часть - "редчайшие увражи парижских модернистов" - была у Н. С. Гумилева (см. воспоминания Н. А. Энгельгардт на персональной странице Н. С. Гумилёва). О докладе, посвященном библиотеке Анненского Усов писал В. Кривичу 16.11.1926, Е. Я. Архиппову в декабре того же года (см. тексты 117, 118 выше).  Доклад состоялся 16 декабря.

227. А. В. Федорову. 29 февраля 1940 <Беловодск> цитата

663

С нетерпением ожидаю всех Ваших работ, которые мне еще не известны, - и Анненского⁴ <...>

⁴ Анненский И.Ф. Стихотворения / Подгот. текста и примеч. А.В. Федорова. М., 1939. Б-ка поэта. Мал. серия. Подробности о подготовке книги сообщает Вс. Рождественский в письме к Усову от 21 февраля 1934 г.: 'Приятная новость. Г.Э. Сорокин (зав. изд-вом Писателей в Ленинграде) уверяет меня, что он "проведет" через худсовет не только стихи Волошина (по "Библиотеке поэта"), но и новое издание Ин. Анненского'. А в письме, полученном Усовым 18 марта 1934 г., уточняет: 'Я имел в Изд<ательст>ве Писателей беседу об Ин. Анненском. Оказывается, во время моего отъезда дело переставилось. Сам Валентин, услыхав где-то о возможности издания, поспешил сдать свою заявку, которая и была тут же утверждена.

664

Итак, мы с вами оба отпали. Издательство со своей стороны ввело, знаете кого? Андр<ея> Вен<едиктовича> Федорова.
Это очень хорошо,  т. к. гарантирует от валентинизмов. Сам Вал<енти>н, кажется не очень доволен. Он хотел бы единоначалия. Но приходится мириться' (цит. по машинописной копии из Архива М. А. Торбин).
А. Г. Усова интересовалась у Л. В. Горнунга: 'Вышел ли в "Библиотеке поэта" И. Анненский. Его мы тоже хотели бы иметь' (письмо 29 июня 1939 - РГАЛИ. Ф. 2813. Оп.  1. Ед. хр. 18. Л.  4).

229. А. В. Федорову. 22 марта 1940 <Беловодск> цитата

669

<...> я надеюсь,  что при Вашем добром участии и напоминании иные сочинители и переводчики могли бы вспомнить меня и уделить мне нечто из своей продукции. И это относится также и к Вам, в первую очередь: я очень жду и стихотворений И. Ф. Анненского под Вашей редакцией* <...>

* Речь идет о С 39.

239. А. В. Федорову. 14 марта 1941 Ташкент фрагмент

690

Что касается Анненского, то поэма 'Магдалина' относится, вероятно, к тому периоду, когда И<ннокентий> Ф<едорович> 'пытался оформлять жанр Мурильо словами', как он сам писал⁶. Вал<ентин> Ин<нокентьевич> читал мне отрывки из этой поэмы (к Архиву в Лит<ературном> Музее я так и не успел приступить в 1935 г.)⁷. Думаю, что отрывками и следует ограничиться. М<ожет> б<ыть>, есть ранние стихи в том же роде?

Что касается его переводов, то, по-моему, их безусловно следует объединить в общий раздел переводов; принцип группировки в 'Тихих песнях' едва уловим и не определим⁸; немецкие поэты, как Вы сами согласитесь, не занимали в переводном творчестве И.Ф. значительного места; самые переводы из них были случайны⁹. Объединяя переводы в общий отдел, я бы лишь привел в комментарии точное указание их порядка в 'Тихих песнях' - и этого, по-моему, достаточно.

Что касается переводов из  Еврипида, то я бы дал отрывки из нескольких трагедий, - стасимы (перекликающиеся с "музыкальными антрактами" в оригинальных лирических драмах), из них обязательно все переведенные рифмованным стихом, а также наиболее далекие (сознательно далекие) от  подлинника. Из монологов (и даже стихов) я воспроизвел бы образцы применения Анненским всевозможных "вульгаризмов и прозаизмов" в стиле трагедий. Здесь,  конечно, нужна предварительная немалая работа по выбору. В комментарии по переводу из Еврипидовых трагедий обязательно привести положения из рецензии Анненского на комедию Аристофана в переводе, помнится, Нейлисова, где он вступил в своеобразное противоречие с собственной практикой¹⁰.

692

⁶ Неточная цитата из '<Автобиографии>' Анненского, впервые опубликованной в кн: Первые литературные шаги. Автобиографии современных русских писателей. Собрал Ф.Ф. Фидлер. (М., 1911).
Речь может идти о стихотворениях, впервые опубликованных B.Е. Гитиным: 'Канцоны на посещение Эрмитажа: На любимую мадонну: (Мадонна Murillo, IV)', 'На одну картину', 'На картину Мурильо: 'Святое семейство'' (Анненский И. Магдалина: Поэма / Публ., послесл. и примеч. В. Гитина; Статья Н.В. Котрелева. М., 1997. C. 170-171. (Материалы и исследования по русской культуре; Вып. 2. Отв. ред. серии Е.В. Пермяков).

⁷ См. примеч. 4 к письму 183. В письме от 31 октября 1934 г. Кривич писал директору Литмузея В.Д. Бонч-Бруевичу: '...Сердечно рад наметившемуся участию в работе с бумагами - Д.С. Усова. Этот тот самый 'анне<нс>кианец', о котором я особо говорил Вам при нашей встрече в Ленинграде, к привлечению которого - если вспомните - Вы отнеслись с большим благожелательством и которому хотели даже послать в свое время извещение от Музея' (РГАЛИ. Ф. 612. Оп. 1. Ед. хр. 327. Л. 34об.).

⁸ Составляя сборник Анненского для 'Большой серии библиотеки поэта' в 1959 г., Федоров поступил так, как советовал здравый смысл и ДУ, а именно: переводные стихотворения, ранее включенные Анненским в состав сборника 'Тихие песни', были выделенны в отдельную группу 'Стихотворных переводов', а в остальном композиция составленных Анненским сборников была сохранена (прижизненные 'Тихие песни', посмертный 'Кипарисовый ларец'), затем следовали 'Стихотворения, не вошедшие в авторские сборники', что отвечало 'той последовательности, в которой лирическое творчество Анненского открывалось его современникам', тот же принцип был повторен и в издании 1990 г. (Федоров А. В.

693

Примечания // Анненский И. Стихотворения и трагедии. Л., 1990. С. 559).

⁹ Анненский перевел всего 10 немецких стихотворений (Гёте, Вильгельма Мюллера, Генриха Гейне, Ганса Мюллера) - см.:
СиТ 90. С. 225-230.

¹⁰ А-ий И. [рец.] // Библиограф. 1888. No 8-9. С. 324. Рец. на кн.: Лягушки. Комедия Аристофана. С греческого перевел с присоединением необходимых примечаний К. Нейлисов. СПб., 1887. Нейлисов Константин Фемистоклович (1828-1887) - филолог-классик, педагог.

 Сокращения

При использовании материалов собрания просьба соблюдать приличия
© М. А. Выграненко, 2005-2022
Mail: vygranenko@mail.ru; naumpri@gmail.com